Звезда
Шрифт:
— Ну вот, — Надежда вздохнула с облегчением. — Теперь можно и чаю попить.
Они вернулись в холл, к стойке, и Надежда включила электрический чайник, который вместе с другим кухонным оборудованием и чайными принадлежностями, был спрятан в небольшом помещении, вроде кладовки.
Юрий разглядывал Надежду и отказывался верить своим глазам. Ведь он когда-то ее и за человека не считал. Одноклассница, толстенькая, некрасивая, веснушчатая — куда что девалось? Сегодня перед ним предстала молодая женщина с правильными формами, подтянутая, энергичная и, похоже, отлично знающая себе цену.
— Рассказывай, — сразу же потребовала она. — Как твои дела? Где работаешь?
Москаленко даже растерялся от такого напора.
— Да, — сказал он. — Реализовал. Космонавт я теперь.
— Здорово! — одобрила Надежда. — У нас часто космонавты бывают. Гречко. Ты с ним знаком?
— Знаком немного.
— Любит он с детьми общаться. Настоящий педагог. А ты как? Выступишь с лекцией?
— Ну, если надо... У начальства разрешения спрошу.
Москаленко мямлил, потому что всё еще не верил, что перед ним та самая Надька. Нелегко было привыкнуть.
— Спроси, — Надежда тряхнула головой, и внутри у Юрия всё забурлило от вида ее свободно распущенных ярко-рыжих и словно светящихся волос. — Ты уже летал?
— В каком смысле? — тупо спросил он, не в силах отвести глаз от этого янтарного свечения.
— В космос летал?
— Нет еще. Но еще полечу. А вообще я летаю много. На самолетах. Люблю летать.
Переход к знакомой теме приободрил Юрия. И он решил, что самое время перехватить инициативу:
— А ты-то? Ты-то как? Ты как здесь оказалась? Старший воспитатель! Приют имени Корчака! Я даже в первый раз о таком заведении услышал. Да ты же не собиралась никогда детей воспитывать. Ты же за пэра богатого собиралась выйти!
— Дура была, — призналась Надежда без малейшего смущения. — Все мы по молодости дуры. Но время учит. Маринка выскочила за пэра — теперь воет. Он из нее домохозяйку сделал, никакой личной жизни!
Так, под чайную церемонию, завязался разговор. Надежда не жеманилась, рассказывала о себе честно и прямо, как старому другу. Выяснилось, что сначала она никак не могла себя найти, поступала туда-сюда, везде провалилась, хотела пойти в секретарши в частную фирму, но подруга ее отговорила и предложила устроиться на правах ученицы в программу Дольто.
— Что такое Дольто? — спросил Москаленко, со стыдом осознавая свою безграмотность.
— Не что такое, а кто такая, — назидательно поправила Надежда. — Француаза Дольто. Она разработала новую педагогическую систему. Но нигде в мире ее даже не пытались реализовать. Только у нас. Потому что мы воспитываем нового человека. А такое воспитание требует новых методов. Жизнь сейчас стала неоднозначная, соблазнов много. Да и родители все сплошь загнанные, не до детей. А ребенку, любому, внимание и забота требуются. И место, куда он может на время сбежать и где найдет убежище. Место, откуда его никогда не прогонят. Таким местом и стали наши приюты. Здесь он может отдохнуть и от школы, и от родителей. Здесь его всегда накормят. Всегда полечат. Всегда дадут комнату. У нас есть хороший сетевой центр с электронными играми. Свой кинотеатр. Свои спортивные залы. Свой бассейн. Хорошая библиотека. Всё, что захочешь... Жаль, в наше время такого не было.
— Но как-то немноголюдно, — заметил Юрий.
— Не сезон, — объяснила Надежда. — Сейчас же лето. Кто-то уехал в пионерский лагерь или в санаторий. Кого-то родители забрали в поездку с собой. Да и наши воспитатели проводят экскурсионные туры: по Золотому Кольцу, по Волге, по Черноморскому побережью, по Кавказу. Много интересного. Страна большая. Ребята должны знать свою страну.
— И правда, — сказал Москаленко. — Жаль, что в наше время такого не было.
Прояснились за разговором и подробности биографии Кошака. Оказалось, что он из неблагополучной семьи. Поздний ребенок у несчастных родителей. Отец когда-то был токарем высшей квалификации, работал на оборонном предприятии. А потом начались экономические реформы, и он решил, что со своими «золотыми» руками сумеет больше частным порядком заработать. Уволился, открыл мастерскую. Но не сложилось. Потому что такие мастерские для штучной продукции и при предприятиях появились — но там оборудование лучше, и, соответственно, качество выше. Прогорел. А пэр, который его кредитовал, в суд подал. Хорошо, сейчас государственный фонд поддержки мелких предпринимателей есть — выкупили работника. Даже предложили обратно на родное предприятие вернуться, только на две категории ниже. Обиделся, не пошел. Запил. Так и пьет уже два года. Сидит на шее у жены, которая на трех работах, как белка в колесе вертится.
— А в лечебно-трудовой профилакторий его отправить? — кровожадно предложил Москаленко.
— Нельзя теперь в ЛТП, — печально сказала Надежда. — Только если сам вылечиться хочешь. Добровольно. А теперь пить не запрещается. Водка везде круглые сутки продается. Хоть упейся. А я бы запретила.
— А у нас, в Звездном, сухой закон, — похвастался Юрий. — Нельзя ничего, крепче светлого пива!
— Хорошо у вас, — оценила Надежда.
Потом они перешли к обсуждению быта космонавтов. Тут Москаленко подробнее рассказал о себе, о службе в авиации, о посадках на авианосец, о том, как познакомился с Гречко и решился-таки на самый важный шаг в своей жизни, о тренажерах и всевозможных испытаниях, которые ему пришлось преодолеть на пути к космосу. Засиделись заполночь. Приходил послушать Павел, сидел, моргал сонно, пока Надежда не погнала его спать. Приходил одноногий охранник, тоже слушал с уважением.
Расставаться с Надеждой совсем не хотелось. В кои-то веки Москаленко чувствовал себя полностью раскрепощенным. Ему хотелось общаться с этой женщиной и получать удовольствие от общения. Это было совсем по-другому, чем общаться с братом или с приятелями по Отряду. Потому что у нее был совсем другой взгляд на любую тему, и словно возникал стереоскопический эффект, Москаленко сам начинал видеть обсуждаемое чуть по-другому, легко отделяя иллюзии от реальных достижений, — он становился взрослее.
Во втором часу ночи Юрий засобирался.
— Можно я еще зайду? — спросил он Надежду.
— Конечно, — слегка устало улыбнулась она. — Заходи обязательно. Не забывай. И лекцию ты обещал прочитать.
— А как насчет... э-э-э... сходить куда-нибудь вечерком? — поинтересовался он, слегка смущенный.
— Не наглейте, товарищ космонавт, — отозвалась Надежда вполне благожелательно. — Не все девушки легкодоступны. А если серьезно, то почему нет? Через три недели я ухожу в отпуск. Так что, действуй, Юра!
Москаленко вернулся в Звездный городок окрыленным.
27
В понедельник всех слушателей Отряда космонавтов Авиакосмических войск собрал Сергей Крикалев и сказал следующее:
— Итак, товарищи офицеры, ваше обучение в качестве слушателей подходит к концу. Поздравляю. Скоро вы получите прямое назначение и станете полноправными членами Отряда. Но перед этим с вами хотел бы познакомиться наш Генеральный конструктор. Прошу вас, проходите в зал.