Звездная сказка
Шрифт:
Однажды ему пришлось сыграть статиста в социальной постановке, описывающей домашнее насилие. Все разыгрываемое на сцене так взволновало и захватило его больное воображение, что Душитель начал вновь и вновь прокручивать образы насилия в голове.
Первые, на ком он начал тренироваться, стали продажные девушки с улиц, затем добровольные 'жертвы' за деньги перестали удовлетворять его фантазиям, и парень вышел на охоту.
Он точно знал, кто подходит на роль жертвы больше всего. Рыжие, высокие, с острыми чертами лица - как та девочка, что не разрешила ему в юности воспользоваться ее шпаргалками на экзамене.
Я качаю головой.
Бред! Из-за шпаргалок не убивают!
Но в тоже время вот он - Душитель. Сидит напротив меня и возмущенно сверкает глазами, всерьез полагая, что правосудие ошиблось и схватило не того.
Первое нападение Даниэля Фара стало неудачным.
Девушка оказалась упрямой и добровольно подвергаться акту насилия не захотела. Я уже знаю от Дона, что меня Душитель отпустил по этой же причине - я оказала сопротивление, начала отчаянно сражаться за свою жизнь вместо того чтобы испугаться и оказаться под его контролем. Это каким-то образом напомнило Даниэлю Фару его первую неудачу.
Тогда, удивленный резким отпором своей первой жертвы, парень отступил и затаился, обдумывая, что же он сделал не так. И именно в этот момент, по словам обвиняемого, его нашел Мастер.
– Мастер сказал, что все женщины созданы для удовлетворения мужских прихотей и просто покорно ждут, когда сильный самец поставит их на место, - с неподдельным восторгом в голосе делился знаниями Даниэль Фара.
– Мастер научил меня, как запугать и сделать женщину готовой для моей ласки...
Я невольно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на человека, которого Душитель чуть ли не боготворил.
Скромно сложив ручки на коленях, на скамье подсудимых сидит министр де Сальво - известный семьянин, филантроп и... ах да! забыла упомянуть - наставник маньяка-убийцы.
Рядом с министром застыли два его подельника - Роман Блейс и Питер Фьюрелби. Первый - наркоторговец, чьи ребята залезли в наш дом и убили Бака, второй - ярый противник межгалактического флота, который собственно и дал Душителю офицерскую форму.
Это только те четверо, против которых детектив Снай и Дон смогли накопать неопровержимые улики. На самом деле во всей этой истории замешано намного больше народа, чем нам казалось вначале. Список подозреваемых длинный и затрагивает огромное количество высокопоставленных людей, и не только с Цереры.
– Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете!
– неожиданно возмущенно вскрикивает Душитель.
– Они сами этого хотели, они были рождены, чтобы помочь мне получить удовольствие.
Ах, вот оно что... Значит, я была рождена, чтобы стать жертвой маньяка. Думаю, весь межгалактический флот, который считает Иридиев своей собственностью, поспорит с ним...
– Я не сделал ничего предосудительного, - заявляет Даниэль Фара с таким видом, словно признался не в изнасиловании с последующим убийством трех девушек, а в неоплаченном вовремя штрафе.
Не выдержав, я встаю и, громко стуча каблуками, иду по проходу прочь из судебного зала.
От всего услышанного у меня подташнивает от отвращения. Хочется поскорее вымыться, прополоскать рот и сменить одежду. Зайдя в дамскую комнату, я долго и очень тщательно мою руки, а затем и вовсе умываюсь.
Вытерев лицо бумажными полотенцами, я тянусь к сумочке, чтобы поправить макияж.
Происходящее в судебном зале меня теперь мало волнует. Дон клялся, что ни один из бригады нанятых адвокатов этой четверки не сможет скосить срок. Де Сальво лишится поста и получит срок за пособничество Душителю, Роман Блейс, пойманный только благодаря Май и ее друзьям с улиц, сядет за убийство Бака, нападение на меня, торговлю и распространение наркотиков. Питер Фьюрелби сядет за пособничество и преступный сговор.
Исход этого суда известен каждому. Журналисты уже подготовили материалы для газет, а департамент полиции подыскал камеры похуже.
Душителю светит один из самых серьезных приговоров - эвтаназия, допустимая на Церере только для душевнобольных и особо опасных преступников.
Я всегда была категорически против смертной казни, поэтому сегодня намеревалась выступить в защиту Даниэля Фара и попытаться переубедить судью заменить смерть на пожизненный срок. Но, услышав подробный рассказ Душителя, я вдруг подумала - а может, таким, как он, действительно лучше не жить?
Глянув на себя в зеркало, осуждающе качаю головой. Я становлюсь слишком жестокой.
Поправив на себе белый изящный кружевной воротничок платья светло-желтого цвета, я заодно привожу в порядок и белый широкий ремень, выгодно подчеркивающий талию, и улыбаюсь своему отражению.
Еще утром я сомневалась, что наряд будет слишком позитивным для такого дня, но сейчас даже рада, что не выбрала темные тона.
Покинув туалет, я с неохотой бреду в сторону судебного зала. Возвращаться не хочется, но надо, поэтому я иду так медленно, как только могу, и неожиданно замечаю в начале коридора четверых мужчин в военной форме, заходящих в зал.
На секунду мелькает хорошо узнаваемая рыже-золотистая макушка, но прежде, чем я успеваю убедиться, что это Ти, двери закрываются.
Обратная аннигиляция! Неужели он прилетел?
Сама не знаю почему, но эта мысль заставляет ладони вспотеть, а сердце забиться чуточку быстрее.
Быстрым шагом миновав коридор, я захожу в судебный зал и оглядываюсь. Помещение битком набито желающими поглазеть на самый громкий процесс года и неимоверным количеством журналистов.
Ну, где же они?
Повертев головой, но так и не найдя даже признаков четырех военных, я закусываю от досады нижнюю губу и иду на свое место.
Жаль, что у меня место в первом ряду. Сидела бы чуть дальше, могла бы незаметно оглядеться и увидеть, куда они делись, а так придется вертеться и привлекать к себе внимание.
Сев рядом с Доном и детективом Снаем, я ловлю на себе встревоженный взгляд приятеля, успокаивающе улыбаюсь в ответ и делаю вид, что сосредоточена на показаниях Душителя.
С мучительной нерасторопностью минует целый час, и судья удаляется, чтобы вынести решение по делу. Судебный пристав объявляет перерыв, и зал тут же наполняется голосами сотни людей, шумом и шорохом.