Звездные крылья
Шрифт:
Они быстро сорвали с мертвого ватник, вынули бумаги.
— Вот так птичка-невеличка, — сказал фельдфебель. — Чертежи эти, стало быть, важные, если с ними переходят линию фронта… Закопайте его… Сегодня у нас удачный день.
И немцы зарыли в холодную землю маленького пионера Ваню Коваленко, а фельдфебель отправился докладывать начальству о том, что задержан и уничтожен советский разведчик и обнаружен сверток с очень, видимо, важными чертежами.
А подвиг Вани Коваленко остался неизвестным на долгие годы… До сих пор так и не знают пионеры нашей страны, где его могила…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прямо с вокзала Марина прошла в кабинет Крайнева.
В кабинете были Валенс и Ганна. Все вскочили навстречу Марине. За это время не было часа, чтобы они не вспоминали о ней. Ее приветствовали искренне, всем сердцем. Марина сразу ощутила эту искренность и чуть было ке расплакалась, так была тронута. Она сразу почувствовала себя в родной семье, где никакие испытания для нее не были страшны.
Она начала рассказывать. Снова перед товарищами прошел опустевший завод, грозное зарево на горизонте, танки Короля у высокой могилы.
— Это наш Король? — спросила Ганна.
— Да, наш. Я еще многих знакомых видела там, — продолжала Марина.
Она рассказала о том, как перед машиной разорвалась бомба, и все ощутили это так ясно, что невольно пригнулись. Крайнев представил себе, как сидит в кабине мертвая Соколова, как пустеет дорога и только разбитая машина остается в просторах степи.
Потом появляется в небе легкий У-2, и все ясно вообразили себе приветливое лицо Росовского. Он уступает свое место Марине, и только пыль поднимается за самолетом, и в бескрайней степи люди кажутся затерявшимися точками.
— И он остался там? — встревоженно спросила Ганна.
— Да. Он остался там.
— И они погибли?
— Этого я не знаю, думаю, что нет, то есть, не думаю, а надеюсь. Не такие это ребята — Король, Орленко и Росовский, чтобы так легко отдать свою жизнь врагу.
— Но ведь о них ничего не слышно.
— Да, ничего не слышно, но я убеждена, что они живы и мы их еще увидим когда-нибудь.
Эти слова Марина произнесла с вызовом, готовая возражать каждому, кто бы посмел усомниться в возможном спасении Росовского. Ей, впрочем, никто и не собирался возражать.
— А что же мы здесь будем делать? — спросила Марина, и снова ее вопрос прозвучал, как вызов.
— Мы получили новое задание, — спокойно ответил Крайнев.
— На самолеты?
— Нет, мы получили задание продолжать нашу экспериментальную работу.
— Что такое? — ахнула Марина. — Продолжать экспериментальную работу? Сейчас, когда каждый самолет на поле боя важнее ста самых лучших самолетов в будущем? Да вы понимаете, что говорите? Сейчас надо строить самолеты и только самолеты. Иначе мы вообще больше никогда не сможем экспериментировать… Вы меня поняли?
— Я уже прошел через это, Марина, — тихо заметил Крайнев.
— Я вас хорошо понимаю, Марина, устало сказал Валенс, — но должен сказать, что вы не правы. Вы побывали в бою, увидели отступление, и нервы немного расшалились. Вот вам и кажется, будто все уже погибло и от того, сделаем ли мы лишний десяток самолетов, зависит судьба всей войны. В панике вы даже утратили перспективу, а это очень плохо, когда человек теряет перспективу. Партия говорит нам сейчас: беритесь в полную силу за экспериментальную работу, потому что придет время, когда надо будет доказать всему миру, что даже во время войны мы работали и не только не отстали, а, наоборот, сделали гигантский шаг вперед. Вполне возможно, что мы не успеем закончить всю экспериментальную работу к тому времени, когда будет одержана победа. Придется построить десятки новых моделей, испытать их, довести до такого состояния, чтобы летчик мог быть вполне уверен в своей машине, мог полностью использовать неслыханную скорость реактивного самолета. Пройдет очень мало времени, вы успокоитесь и убедитесь в справедливости моих слов. И чем скорее это произойдет, тем лучше.
Он замолчал, и несколько минут в комнате было тихо.
— Тут нечего сомневаться, Марина, — сказал Крайнев, — мы все поняли, что надо работать. Перспективу может потерять один человек, но партия наша не теряет перспективы никогда. И если партия нам приказывает делать именно это, то не может быть никаких сомнений. Перед нами сейчас только одна задача — работать так, как от нас требуют, дать все, что от нас хочет получить армия как можно скорее.
Отворилась дверь, и в комнату вошла Валя. Она была в летном комбинезоне, шлем держала в руке. Наступала зима, срывался снежок, и звонкий уральский морозец сковывал лужицы. На летном поле было ветрено и морозно. Приходилось тепло одеваться.
Лицо Вали горело румянцем. Видимо, она очень быстро шла, а может быть, даже бежала.
— Адам Александрович, — на ходу сказала она, ни с кем не поздоровавшись, — аэродром придется расширять. На нем реактивный самолет не посадишь. Ой, Марина, — вдруг узнала она девушку, — как же ты осунулась, хорошая моя!
И она бросилась к Марине, обняла ее.
Вместе с Валей в комнату вошел дух деловитости. Марина ясно увидела, что люди здесь уже работают на полную силу и для каких-то колебаний или сомнений места быть не может. И весь ее предыдущий разговор вдруг показался ей неуместным. Надо было тотчас же приниматься за работу, чтобы действительно реактивные самолеты как можно скорее появились в небе войны.
— И еще одно я хочу сказать, товарищи инженеры, — продолжала Валя, выпуская Марину из своих объятий, — без работы я здесь сидеть не намерена. Постарайтесь как можно скорее предоставить мне материал для опытов. Чтоб было на чем летать. Повторяю — лучше мне, конечно, немцев бить, но если уж такая моя судьба, то ничего не поделаешь — давайте мне самолеты испытывать.
— Вот видите, Марина, за что нам надо браться, — сказал Валенс. — Для сомнений нет места. А Валя права на все сто процентов — надо работать, а не сомневаться.
Думаю, что все эти разговоры можно считать законченными. Сегодня устраивайтесь, Марина, товарищи вам помогут, а завтра приступайте к работе.
Марина не успела ответить. Дверь распахнулась, и на пороге появился майор Полоз. Лицо его было спокойным, чуть ироническим. Звезда Героя Советского Союза виднелась на гимнастерке. Он был один из первых пилотов, которые на войне получили почетное звание Героя Советского Союза.
— Здравствуйте, товарищи, — поздоровался он, — вот и я прибыл к вам на работу. Отвоевался. Видимо, и без майора Полоза можно немцев разбить.