Звездные крылья
Шрифт:
В это мгновение они оба подумали, что все страшные дни остались позади, и уже никогда не вернутся минуты горя, что впереди только одно счастье, спокойная жизнь.
— Знаешь, — сказала Ганна, — я еще здесь, дома, немного побуду, отдохну, наведу полный порядок, а потом снова пойду работать в институт…
— Ну, это можно сделать позднее, — попробовал возразить Юрий.
— Нет. Без работы мне будет тоскливо… Кроме того, мне хочется быть все время рядом с тобой, работать вместе. Понимаешь меня?
— Отлично понимаю.
— Я так и думала. А работая, я и отдохну лучше. И все быстро станет на свое место… С нервами тоже наладится…
Крайнев нежно поцеловал ее в ответ. За окном завыл ветер, швырнул мокрым снегом в стекло.
— Мерзкая погода! — сказал Юрий. — А когда-нибудь и в такую погоду летать будут…
— Ну, особого удовольствия это ни у кого не вызовет.
— Это верно… Знаешь, Ганна, у меня за это время была возможность хорошенько обо всем подумать. И весь мой будущий путь совершенно ясно начертан передо мною — лишь бы только хватило жизни выполнить все, что задумано… И тут ты очень можешь мне помочь.
Ганна слушала затаив дыхание. Беспредельная радость охватила все ее существо: ведь о такой минуте, о таком разговоре и мечтала она когда-то… Нет, ничего лучшего в жизни ей не нужно. Как это прекрасно! Свою работу Юрин планирует, думая и о ней, о Ганне. Она все сделает для него, все!..
— Теперь мы работаем над крейсером, — продолжал Крайнев. — Это хорошая машина. Но знаешь… как только мы начали над ней работать, она уже устарела… Пойми меня правильно: нигде еще нет лучшей или даже подобной. Она устарела, так сказать, морально. Но не пройдя этого этапа, дальше не двинешься с места… Крейсер нужно заканчивать — он необходим нашему флоту — и сразу же браться за реактивную авиацию. Это наше задание по нынешнему времени: данная область техники не только не устарела, она не успела даже родиться. Тут есть над чем подумать. Вот я вылетел с аэродрома на обыкновенном истребителе, к которому были пригнаны ракеты… Как я не разбился — до сих пор непонятно… В ракетах находилось взрывчатое вещество, которое несет тебя, как хочет. Управлять им почти невозможно, во всяком случае, пока мы этого не умеем делать… Очевидно, путь для реактивной авиации, которая будет работать на обычных высотах, совсем иной… Мне сегодня показывали материалы о турбореактивных моторах, которые уже проектируются у нас. Неимоверная сила! И горит там не взрывчатка, а обычный керосин. Дешевое горючее. Он-то, вероятно, и послужит двигателем для реактивных самолетов.
Юрий помолчал, как бы проверяя свои мысли, потом продолжал:
— Но и реактивные самолеты в таких вариантах, о которых мы думаем сейчас, тоже скоро устареют. Хочется, — ах как хочется! — выбраться за пределы нашей старенькой планеты, чтобы ничто не препятствовало, чтобы даже об остатках атмосферы не думать… Но это будет не так-то скоро. К тому же на керосине или на бензине далеко не уедешь. Там нужно взрывчатое вещество страшной, немыслимой силы. Но в то же время покорное, послушное, как ученый пес. Так вот, думая о том времени, я всегда чувствовал, как мне тебя не хватает… Конечно, пока явится нужда в таком веществе, пройдет, пожалуй, лет десять. У тебя много времени впереди, но задание грандиозное!.. Тут нужно искать какое-то принципиально новое решение — не так в отношении силы взрывчатки, как в отношении ее дисциплинированности. Без этого ее в полетах не применишь.
Крайнев умолк, и они долго сидели в мечтательном покое. Волна новых, неожиданных мыслей охватила Ганну, но вскоре их заслонила одна-единственная — мысль о задании, которое непременно нужно решить. Лучшего подарка и не мог приготовить ей Юрий. Значит, она нужна, значит, ее работа ему необходима… Как хорошо все-таки жить на свете!..
Правда, она еще не представляет себе пути, по которому придется идти в поисках этого нового вещества. Многие ученые работают над аналогичными проблемами. Безусловно, некоторый опыт уже есть.
— Я завтра же пойду в институт! — вырвалось у Ганны.
— Нет, спешить незачем, — засмеялся Крайнев, отлично понимая ее мысли. — Работа эта рассчитана на годы. Значит, и подходить к ней нужно не с наскока, а осторожно. И одной браться за это дело нечего. Я думаю Яринку привлечь. Она толковый химик и в курсе последних достижений в этой области. Только, пожалуй, напрасно я сказал тебе обо всем этом; ты же теперь ночи напролет все будешь думать о работе…
— Иногда я все-таки буду спать! — сказала Ганна. — Но ты не представляешь, как приятно звучат эти слова: думать о работе. Думать о работе — ничего лучшего на свете быть не может.
— А по-моему — может. Посидеть просто так — тоже весьма и весьма неплохо…
— Это верно, — согласилась Ганна. — Но ты и представить себе не можешь, до чего я счастлива… Да… мы забыли про ужин… — вскочила она с места. — Мне уже пора входить в роль хозяйки. Сейчас будем ужинать.
— Погоди, — сказал Крайнев. — Сегодня я здесь еще хозяин. А ты — с завтрашнего дня.
Он вынул из буфета заранее приготовленный ужин. Расставив все на столе, положил салфетки.
— Прошу!
Ганна подошла и придирчиво все осмотрела. Стол был сервирован красиво и умело. Ганна осталась довольна.
— Ты отлично все сделал, — ласково сказала она и, улыбнувшись, тихонько повторила: — Ты даже и представить себе не можешь, как я счастлива!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Вечером седьмого февраля над строительством прошел дождь, а на другой день повеял северный ветер и крепкий мороз похрустывающим ледком сковал лужи. Доски и соломенные маты на тепляке сначала намокли, потом обледенели. Из ворохов соломы маты превратились в твердые ледяные колоды. Их вес увеличился в десятки раз, Стены тепляка жалобно скрипели.
А норд-ост дул и дул без передышки. Упругой, тугой грудью наваливался он на тепляк, стремясь опрокинуть его. Сила ветра достигала девяти баллов.
В перерыве инженер Гучко вышел из своей конторы и направился на пятый участок, чтобы повидать Полоза. Надо было договориться о перемещении одного из кранов, работавших на ТЭЦ, в ночную смену на участок кузницы.
В этот день Карп Иванович был в прекрасном настроении. Да и как ему не быть довольным, если вчера на вечеринке у прораба механического цеха наступила долгожданная минута — и он решился признаться Любови Викторовне в своей любви. Он предложил ей руку и сердце, как заправский рыцарь, и добился полной победы.
Берг твердо пообещала ему, что они поженятся в самое ближайшее время. Более подробно следовало говорить не на вечеринке.
Было от чего прийти в хорошее расположение духа.
Гучко шел, пряча лицо от ветра в меховой воротник. Ему было тепло и приятно. Он старался держаться поближе к дощатой стене — здесь меньше донимал ветер.
Доски скрипели под его яростным напором. Тросы натягивались абсолютно прямыми линиями. Легкая постройка выдерживала сейчас наибольшую из возможных нагрузок.