Звёздный лабиринт – 2
Шрифт:
Стрелки часов пересекли грань полуночи. Завершался еще один день последнего мирного лета — 13 июня, пятница.
Глава 19
ОСТРОВ ЗВЕЗДНЫХ СОКРОВИЩ
— Я слушал радио, — Старостин говорил вполголоса, хотя в радиусе трехсот метров не имелось никого, кто мог бы их подслушивать. — Токио передает, что немцы вот-вот возьмут Москву.
— Сомневаюсь, — буркнул Роман Григорьевич. — Совинформбюро сильно врать не станет. Вон весь октябрь немцы трепались, будто правительство в Куйбышев эвакуировано, а Седьмого ноября во время парада Виссарионыч на Мавзолее речь читал. Нет, брешут твои японцы.
Он тяжело поднялся с камня, на котором сидел, и, ворча по поводу влажной жары этого проклятого тропического острова, перевел взгляд на крохотную бухту.
От борта старенького двухтрубного парохода «Забайкальский Комсомолец» отвалила шлюпка. Матросы дружно ворочали веслами, направляясь к берегу. «Обедать торопятся, дармоеды», — машинально подумал Недужко. Обмахиваясь соломенными шляпами «дачного» фасона, два профессора направились к лагерю, разбитому в тени пальм чуть выше линии максимального прилива.
Экспедиция прибыла на Туару в последних числах октября, когда Красная Армия откатилась чуть ли не до московских окраин. А перед тем было почти двухнедельное плавание на допотопном пароходике по бурному осеннему океану. Базу нашли точно там, где указал гонт Желтый, — вход оказался в пещере у подножия восточной горки.
Первые сутки ушли на обустройство лагеря, потом два дня пытались открыть ворота, ведущие в глубину горы. Пришлось изрядно повозиться, прежде чем ученые разобрались, какие бугорки на каменной стене следует нажимать, чтобы расползлись гранитные плиты, заслонявшие вход в тоннель. Но это все-таки случилось, и теперь они могли беспрепятственно проникать на базу.
Под многометровой толщей скал экспедиция обнаружила десять отсеков — помещения для отдыха, лечения и агрегатов непонятного предназначения. Первой была опознана спальня, затем — медицинский пункт. На девятый день сообразили, что большой зал представляет собой нечто вроде столовой и кают-компании. И вот сегодня Котрикадзе, ближайший сотрудник Михаила Каростина, якобы догадался о назначении еще одного важного отсека, заставленного сложным оборудованием.
— У меня и другая новость имеется, — сообщил профессор Старостин. — Я с грехом пополам прочитал надпись на той бронированной двери — это предостережение. Написано приблизительно следующее: «Осторожно, проход без защитной одежды не рекомендуется». Дальше идет многосложное слово, которое я сумел перевести очень грубо и неточно. Насколько удалось разобрать, это слово означает «вредные для здоровья частицы». Наверное, там склад опасных химических веществ.
— Почему химических? — переспросил Недужко.
— Ну как же. — Лингвист помахал руками. — Частицы, да еще вредные. У меня эти слова вызывают однозначную ассоциацию с химией. Во время химической реакции происходит взаимодействие частиц — разве не так?
— Необязательно. — Астроном мысленно проклял ограниченность гуманитариев.
— Это могут быть внутриатомные частицы. Например, нейтроны или альфа-лучи. Тоже, знаешь ли, не слишком полезны для здоровья.
— Ну конечно, за дверью находится источник атомной энергии! — воскликнул Зураб. — Я отправлю туда ребят со счетчиком частиц Гейгера — Мюллера.
— Займись, — кивнул Недужко. — У кого еще есть приятные сюрпризы?
После обеда Котрикадзе повел начальника экспедиции в отсек базы, который они называли «комнатой привидений». Здесь стояли вдоль стен восемь столов, причем возле каждого имелось вращающееся кресло с регулируемой высотой сиденья.
На столах были установлены устройства, в которых Зураб с первого взгляда признал стереоскопические телевизоры. После нескольких неудачных попыток ученые научились их включать, но затем начались ужасы пострашнее многосерийного фильма о бароне Франкенштейне.
Поначалу они думали, что телевизионная станция предназначена для приема изображений с разных концов Земли, — например, с целью наблюдения за жизнью изучаемой цивилизации. Однако те маловразумительные картинки, которые появлялись внутри кубических экранов, не имели ни малейшего отношения к нашей планете.
Оторопевшие люди наблюдали, как гонты сражаются с жуткими на вид существами, а также летают на странных аппаратах, охотятся на чудовищ или занимаются спортом.
Приходилось предполагать, что база каким-то образом принимает телевизионные передачи с других миров…
— Кажется, я понимаю, в чем секрет, — возбужденно говорил Котрикадзе, темпераментно размахивая руками, — Во-первых, нам удалось разгадать принцип настройки гонтовских телевизоров. Во-вторых, лингвисты наловчились читать надписи на титрах. В-третьих, я наконец понял, что 3JO — не просто телевизор.
— Что же еще? — опешил Роман Григорьевич. — Не телескоп же, который с Земли прямо на другую планету заглядывает.
— Нет, конечно. Профессор, у нас на Земле уже есть фонографы и магнитофоны, которые хранят запись звуков. А эти приборы вдобавок записывают изображение.
Недужко резко остановился буквально в двух шагах от пещеры. Молодой инженер-радист пританцовывал на месте — ему не терпелось поскорее попасть в «комнату привидений», чтобы безотлагательно проверить свою догадку. Однако Роман Григорьевич, морща лоб и потирая подбородок, долго обдумывал его слова. Потом проговорил с сомнением:
— Смелая мысль, голубчик, и гипотеза очень интересная… Но, как говаривал Нильс Бор, правильная гипотеза должна быть немного безумной. Ладно, разберемся. Показывай, что придумал.
В дальней стене пещеры был упрятан вход в тоннель, но сейчас дверные створки, замаскированные под каменные глыбы, были раздвинуты. Миновав тамбур, они попали в отсек, в стены которого были вмонтированы двери, пронумерованные цифрами Огонто. Зураб направился прямым ходом в отсек, помеченный «тройкой».
Оказавшись в «комнате привидений», он сел к ближайшему стереотелевизору, нажал клавишу на панели перед экраном и надел себе на голову гибкий обруч, связанный с агрегатом длинным тонким кабелем. При этом Зураб без перерыва говорил, объясняя профессорам назначение отдельных узлов аппаратуры.