Звездопад. Похороны шоу-бизнеса
Шрифт:
– А я-то здесь при чем? – удивляюсь я. Злость кипит во мне, тем более, я опаздываю на встречу с дирекцией ГТРФ для переговоров по «Звездопаду».
– Посмотрите! – Она подводит к окну маленькую девочку лет одиннадцати: замерзшую, в нелепой болоньевой куртке. – Моя доченька, Сашенька, так поет, так поет! Вы обязательно должны ее послушать!
– Эээ… – Я пытаюсь говорить строго, но с содроганием сердца смотрю на покрасневший носик девчушки. – Я же сам не занимаюсь прослушиванием. Вы знаете, это не ко мне. Записывайтесь завтра в продюсерском центре на прослушивание, вам позвонят…
– Но
– Жаль… – Говорю я. – Но это не в моей власти. А теперь простите, – я тянусь рукой к коробке передач, – я опаздываю…
Глаза матери наполняются слезами. На душе у меня гадко. Я понимаю, что веду себя как последняя мразь. Но как я могу поступить иначе? Я всегда так поступал…
– Сашенька! – всхлипывает женщина, утирая слезы кулаком. – Сашенька, доченька, милая, спой!!! Покажи дяде, как ты поешь! Пусть дядя послушает!
Девочка, едва открывая рот от холода, начинает вытягивать «Ой, то ни вечер, то ни вечер». Ее тоненький, еще неокрепший голосок, прекрасно выстраивает все нотки. На фразе «да во сне привиделось» мне становится так больно, что я хочу скорее испариться…
– Сожалею… Нет-нет… – Бормочу я что-то невнятное. – У меня дела… Я должен ехать, простите…
– Как же ехать, да вы посмотрите на нее, доча, станцуй еще этот танец, что мы дома разучивали!
Девочка в огромных валенках с калошами начинает нелепо перебирать ногами и вскидывать руки к небу. Это становится похожим на театр абсурда.
– Да вы посмотрите какая у нее осанка. Спину держи, Саша. Она же готовилась, репетировала. Вы не можете вот так уехать.
Я завожу двигатель.
– Простите мне нужно ехать… Обращайтесь в наш офис, пожалуйста.
– Не уезжайте, прошу! – почти кричит женщина, вцепившись в дверь автомобиля. – Сашка, давай, еще спой! – Девочка начинает снова что-то петь и танцевать, чуть не падая на скользком тротуаре.
– Мне нужно уезжать, извините… – Говорю я, и отъезжая, все смотрю в сторону пары из Нового Уренгоя и никак не могу остановить словесный поток. – Вы хорошо поете, у вас есть шансы… Да-да, шансы – приходите завтра. Вы можете попробовать… Прослушивание с одиннадцати часов…
Мощный мотор швыряет машину в темную пустоту. Я отъезжаю, а в зеркале заднего вида нелепыми тенями отражаются две фигуры.
Нет, нет, я же не урод. Я не зомби, я человек…
Рука сама по себе тянется к мобильнику.
– Серега? – Дрожащим голосом говорю я. – Ты еще в офисе?
– Да, Феликс.
– Выгляни в окно, видишь там женщину с девочкой? Выйди и вынеси им денег – долларов шестьсот, а еще найди телефон той дешевой гостиницы, помнишь, которая в Медведкове? Дашь им адрес.
Отдав распоряжение, я выезжаю на шоссе. Я медленно еду по трассе, погружаясь в холодную Москву. По обеим сторонам дороги на обочине стоят фонари. Некоторые из них не горят.
43
В тот вечер у меня была назначена встреча с Кутиным. Одно время я считал его одним из самых моих близких друзей – с поправкой на то, что у меня вообще нет друзей в шоу-бизнесе. Из-за всех этих проблем мы не виделись с ним почти три месяца, и тут он вдруг мне позвонил. В Лене мне нравилась одна черта – в тусовке он почти не светился, больших компаний старался избегать, а, значит, был надежен, как собеседник.
– Елки-палки, Феликс… – Кряхтел он в трубке. – Три недели трахались над этим клипом, и, наконец, домонтировали! Устал как собака, хочу отдохнуть, наконец. Ты как смотришь на то, если мы встретимся и нажремся в хлам?
Погружаться опять в весь этот омут и тем более нажираться мне не хотелось, но, подумав, я решил, что будет не лишним немного развеяться. Необходимо было пообщаться со знающим человеком – по крайней мере Леня довольно часто пересекался по делам с Леоновым и Фальковским и мог между делом слить мне про них что-нибудь интересное.
Одевшись дорого, но при этом – нарочито небрежно, я собрался и в восемь часов уже был в ресторане «Какао». Обитавший там люд ничем не отличался от обычного – какие-то ужинающие парочки, несколько бизнесменов, отнюдь не средней руки, высматривающих свободные женские ноги. Меня даже радовало, что теперь это было от меня так далеко. В самом конце зала я увидел физиономию улыбающегося Кутина. Разумеется, он сидел в VIP.
– О, Феликс! – заулыбался он, когда я подсел. – Сколько лет, сколько зим! Мы так давно с тобой не виделись… Ну что, – подмигнул он, – может по Николаичу?
– Не, Леня, – смутился я, подумав о кокаине, – не надо этого говна. Давай лучше выпьем. Как в старые добрые времена…
– Как хочешь! Но я тебя все равно угощаю!
Кутин пылал таким оптимизмом, что я, волей-неволей, зарядился от него энергией. Официантка принесла меню. Мы заказали бутылку «Маккалана» и кучу закуски, включая ягненка на вертеле целиком.
Через час, когда мы уже вылакали вискарь и перешли на водку, голова пошла кругом. Я чувствовал, что пьян и мне, впервые за последнее время, было невероятно весело.
– Не, ну пиздец… – Чуть ли не обнимал меня Леня. – А ты молодец… Хоть они тебе палки вставляли, а ты на хуй всех послал. Сам по себе, монополист… За что и уважаю…
– Точно. – Кивал головой я. – Я им всем пидорасам покажу.
– Правильно… – Поморщился Леня. – К чертям бы их всех. А с инвесторами ты правильно поступил. – Пьяный Леня едва ворочал языком. – Нечего им тут правила свои навязывать… А то прикинь, тут ко мне стучится как-то мой знакомый олигарх газовый и говорит: «О, Леня, клип, значит, снимаешь? Слушай, а у меня тут сын последний курс ВГИКа заканчивается, дай ему практику? Ему уже светиться везде надо, ты дай ему твой клип снять, как режиссеру, а я тебе заплачу нормально…».