Звёзды против свастики. Часть 2

Антонов Александр Иванович

– Никак нет, Валерьян Всеволодович, развлекает кают-компанию!

– Тогда я к тебе!

– Какая прекрасная страна! А, старпом? И природа здесь дивная! Жаль, что программой нашего, так сказать, визита не предусмотрено посещение Панамы, я имею в виду город…

«От кого-то я это уже слышал, – подумал Берсенев. – Но командир не заморский гость, его в кают-компанию не сплавишь…»

Выручил голос, прозвучавший из люка:

– Прошу разрешения!

– Поднимайтесь, товарищ капитан-лейтенант!

На мостик

поднялся самый загадочный из офицеров «Волкодава», командир группы морского спецназа капитан-лейтенант Кошкин. Фамилия была Берсеневу знакома. Вице-адмирал Кошкин командовал Особой Тихоокеанской армией. Но поскольку свой штаб он держал не во Владике, а в Сов. Гавани, то про семью командарма Кошкина Берсеневу-младшему ничего известно не было, а поговорить об этом с капитан-лейтенантом как-то не сложилось. Для подобного разговора, по крайней мере Берсеневу, нужна особая атмосфера, а как её добиться, если за весь поход они с Кошкиным не по службе пересекались исключительно в кают-компании во время приёма пищи, а там старпома постоянно кто-то отвлекал. Ну а как же личное время? – спросите вы. – Пусть его у офицера-подводника во время похода и немного, но ведь оно есть? Как не быть. Но вот ведь какая закавыка… Это самое личное время капитан-лейтенант Кошкин предпочитал проводить среди своих спецназовцев, ссылаясь при этом на специфику службы.

Спецназ изначально занял на лодке обособленное положение. Местом пребывания команды Кошкина был определён кормовой торпедный отсек, который, как известно, является на подлодке крайним. Они же были и за торпедистов. Кроме этого спецназ отвечал за торпедный катер и малую подлодку. От других обязанностей по несению внутренней корабельной службы спецназовцы были освобождены, поскольку выполняли куда более серьёзную задачу: охранять лодку во время стоянки. То есть, когда весь свободный от вахты экипаж развлекался на берегу, спецназ продолжал нести службу, причём в усиленном режиме.

Таким образом, даже в это, казалось бы, самое благоприятное время, задушевный разговор между Берсеневым и Кошкиным состояться ну никак не мог. За глаза офицеры меж собой Кошкина, конечно, обсуждали. Каждый судил, разумеется, в меру своей испорченности, но к общему знаменателю прийти всё же сумели. Кошкин, решили, офицер толковый. Службу его люди тянут справно, в бою ни разу не подвели. К сослуживцам относится ровно, никого не выделяет. В обращении вежлив. Не бука. В кают-компании может и шутку поддержать. А что держится особняком – его право.

– Выбрались подышать свежим воздухом, товарищ капитан-лейтенант? – поинтересовался Скороходов.

– И это тоже, – улыбнулся Кошкин.

– А помимо? – насторожился Скороходов.

– Хочу, товарищ командир, поделиться с вами и с товарищем капитан-лейтенантом некоторыми соображениями относительно личности господина Санчеса.

– Вы что, знакомы? – удивился Скороходов.

– Никак нет. Пересеклись недавно в кают-компании.

– И что, за столь короткий срок успели на него что-то, извиняюсь за выражение, нарыть?

– Не очень много, – ответил Кошкин, – но одно могу сказать определённо: он наш человек!

– Что значит «наш»? – не понял Скороходов. – Из Союза, что ли?

– Никак нет. Наш не в смысле наш, а наш в смысле, что тоже из спецназа, только, видимо, американского.

– Как вы это определили? – спросил Скороходов.

– Я его слегка прощупал. Есть особая метода…

– Понятно… Ошибки быть не может?

– Никак нет.

– Что ж, – Скороходов коротко вздохнул. – Будем иметь в виду. Спасибо, товарищ капитан-лейтенант!

– Подходим к месту, которое указал Санчес, – доложил штурман.

– Что тут у нас, – взялся за бинокль Скороходов. – Сплошные джунгли.

– Тропический лес, – поправил Берсенев.

– Та же хрень! – отмахнулся Скороходов. – Что по карте?

– То же самое, – доложил штурман. – Никаких потаённых бухт не обозначено, подходов к берегу нет.

– «Туриста» на мостик! – распорядился Скороходов. – Пусть удивляет.

Появившись на мостике, Санчес внимательно осмотрел береговую линию. Объявил:

– Немного не дошли, но ход стоит сбавить. – Через некоторое время обратился к Скороходову: – Сэр, прикажите застопорить машины. С этой минуты я принимаю на себя обязанности лоцмана и готов провести лодку в убежище, если с вашей стороны нет возражений.

Скороходов кинул:

– Командуйте!

Команды Санчес отдавал, не отрывая глаз от бинокля. При этом наводил объектив то на берег, то на воду. Повинуясь его командам, лодка, виляла кормой, что портовая девка задом, медленно приближаясь к берегу. На всякий случай Скороходов приказал поставить на нос лотового, но ни от него, ни от дежурного акустика тревожных сигналов не поступало.

Когда лодка, казалось, вот-вот уткнётся в берег, часть суши по правому борту отделилась и стала мысом, образовав между собой и берегом проход.

Небольшая бухта явно не предназначалась для приёма кораблей крупнее лёгкого крейсера, причём в количестве не более одной единицы. Теперь этой единицей стал «Волкодав». Помимо лодки, в акватории наличествовали ещё три катера, два из которых были водолазными. На берегу наблюдалось несколько низких строений, а вот людей что-то не видно. Те же, что попадали в поле зрения, носили камуфляжную форму без знаков различия.

Пока швартовались, Скороходов успел шепнуть Берсеневу:

– Прав Кошкин. Всё это очень напоминает секретную базу морского спецназа.

Никакое местное начальство их встречать не вышло, и Берсеневу пришлось обратиться за разъяснениями к Санчесу.

– Понимаете, сэр, – с неизменной улыбкой пояснил тот. – Дело в том, что у нас сегодня как бы ээ… праздник, все, включая начальство, находятся в посёлке. На объекте только дежурные. Но вам не стоит беспокоиться. Через час подадут машины.