Звуки Шофара
Шрифт:
— Ты могла бы хоть послушать, прежде чем выносить окончательный приговор. Ведь это не только моя вина. Шила пришла ко мне за советом по поводу ее брака. Она была такой несчастной. Она сказала, что ее брак разваливается. Роб слишком занят другими вещами. Он холоден, много работает, его почти не бывает дома.
— Значит, это Роб виноват, что у тебя интрижка с его женой.
— Нет, вовсе не интрижка.
— И как же ты это назовешь?
— Ничего подобного не произошло бы, если бы Роб заботился о Шиле. Он даже ни разу не пришел вместе
Она могла, конечно, рассказать ему, что говорил ей Роб. Она многое могла бы рассказать из того, что ей довелось услышать, но чего она не понимала до сегодняшнего дня. Она отвернулась, стараясь побороть желание раскрывать чужие секреты.
Пол обошел вокруг кровати. Он пристально смотрел на нее. Умоляющим взглядом. Ей уже доводилось видеть такой.
— Я понимал, что Шила чересчур привязывается ко мне. Я советовал ей обратиться к другому пастору, но она отказалась. Она заявила, что может доверять только мне. Видимо, меня подкупила ее лесть. Приятно, когда женщина в тебе нуждается.
— Я нуждалась в тебе.
— Ты никогда этого не показывала. Тебе всегда было куда пойти, с кем встречаться.
— Зато ты был вечно занят консультациями. Пол снова вспыхнул:
— Ты была такой холодной, Юнис. Ты не можешь это отрицать. Я приходил домой вечером, а ты почти со мной не разговаривала. С тех пор как Тимоти переехал к моей матери, ты постоянно наказываешь меня. Если бы ты была мне доброй женой, ничего подобного никогда бы не произошло!
Ее очень больно ранили его слова. Неужели это правда?
Пол снова обошел вокруг кровати.
— Ты и сама знаешь, что наши отношения испортились. И ты даже не можешь представить, как мне было тяжело.
Думай! Ты должна думать!
— У тебя три помощника, замечательная секретарша и куча добровольцев.
— Но ведь я за все отвечаю.
— Я думала, что за все отвечает только Господь.
— Ты знаешь, о чем я говорю! — Он рассердился, перешел в наступление. — После того как я отстранил тебя от работы в церкви, ты все время критиковала меня. И как я должен был себя чувствовать? Как мужчина? Как твой муж?
В глазах Юнис закипели слезы. У нее перехватило дыхание. Она поняла, куда он клонит.
— Ты хочешь сказать, что я виновата в том, что у тебя интрижка.
— Я никогда с ней не спал.
Юнис заметила, как дернулся мускул на его лице, когда он это говорил, и она поняла, что Пол лжет. «Спать» — очень удобное слово.
— Нет, конечно. Там, в кабинете, ты вовсе не спал. — Она вспомнила, как однажды Пол вернулся домой позже двух часов ночи. Вспомнила и другие вечера. Долго ли он держался, прежде чем сдаться? Или вовсе не сопротивлялся? Она вспомнила телефонные звонки, на которые он мог отвечать только в кабинете. — Могу лишь сказать, что тот, кто посмотрел на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем [69] .
69
См.:
— Не нужно цитировать мне Священное Писание! — Пол был пунцовым, на этот раз от злости. — Я знаю его лучше тебя!
— Ты знаешь. Но не живешь по нему.
Лицо Пола окаменело.
— Я пытаюсь сказать тебе, что я сожалею.
— Сожалеешь, что тебя поймали. — Юнис, в отличие от него самого, знала, что на самом деле его беспокоит.
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я упал на колени?
Юнис вся сжалась от его сарказма. Она захлопнула чемодан дрожащими руками и закрыла замки.
— Хочу, чтобы ты говорил от сердца. Хочу, чтобы ты понял, что жалких оправданий, неискренних извинений недостаточно. — Стаскивая чемодан с кровати двумя руками, она посмотрела на него сквозь слезы. — Хочу, чтобы ты понял, что мне нужно уехать. Мне нужно подумать, что делать дальше.
Он загородил ей дорогу. Вот теперь он испугался. Но не того, что потеряет ее.
— Я не отпущу тебя, Юнис. Прошу тебя. Подумай, что ты делаешь! Оставайся здесь и думай. Я не буду тебе мешать. Клянусь. Я буду спать в гостевой комнате. А в воскресенье скажу всем, что ты плохо себя чувствуешь.
Вот, значит, в чем все дело. Вот чего он действительно боится, а вовсе не распада семьи.
— Я не хочу оставаться с тобой в одном доме.
Пол выругался и преградил ей дорогу.
— Ты жена не простого человека! Ты — моя жена. А я пастор большой церкви! Я отвечаю за жизни трех тысяч человек. Если ты уедешь, все буду спрашивать, почему. Ты же знаешь, как быстро расползаются сплетни. Ты разрушишь мой приход! Ты уедешь от меня и этим уничтожишь все, что я создавал годами! Ты этого хочешь?
— В данный момент, да!
Он побледнел.
— А как же все люди, которых ты любишь? Как же быть с ними? Как думаешь, что произойдет, если ты станешь говорить обо мне и Шиле? Может, ты хочешь рассказать Робу Атертону, что его жена изменяет ему?
— Прекрати! — Она уронила чемодан и закрыла лицо руками. — Прекрати сейчас же!
— От тебя зависит судьба Центра новой жизни!
Неужели этот человек совсем ее не знает?
— Я никогда не разносила сплетен, ты прекрасно это знаешь. Рита тоже.
О, Господи, бедняжка Рита.
— Шила не собирается ничего рассказывать. Она не хочет развода. Она сделает все возможное, чтобы сохранить свой брак с Робом.
— Боюсь, на этот раз ее усилий окажется мало. Пол схватил ее за плечи:
— Ты не можешь ему рассказать, Юнис. Ты просто не имеешь права… Мы должны остаться вместе. Я знаю, я причинил тебе боль. Знаю, ты злишься на меня. Я тебя понимаю. Думаешь, я сам не расстроен? Сам не думал, что меня может поймать в свои сети какая-то распутница.