Зыбучие пески

Холт Виктория

Через пятнадцать минут, умывшись в туалетной комнате, я распаковала пожитки и уже ждала, когда за мной придут. Я обошла свои покои, рассматривая все в мельчайших подробностях. Ткань, которой были драпированы стены, желтая парча, должно быть, висела здесь много лет, поскольку местами выцвела; арочный альков, половики на выложенном паркетом полу, канделябры на стенах – в них стояли свечи. Потом я подошла к окну, посмотрела на сад, ельник, море. Я пыталась разглядеть мачты тех затонувших кораблей, но не увидела.

Ждать мне оставалось добрых три четверти часа, поэтому я решилась

прогуляться в саду. Я была уверена, что в течение часа вернусь в свою комнату.

Я надела пальто и отправилась в прихожую, потом вышла на верхний двор. Прошла под арочным проемом, спустилась по каменным ступеням, и передо мной простерлась терраса, ведущая к лужайкам, вокруг которых были высажены цветы. Как же здесь, должно быть, восхитительно красиво в конце весны – начале лета! Скальные растения теснились группами – белые резухи и голубые обриеты. Сплошное очарование.

Деревьев не было, только приземистые тисы, которые, казалось, росли здесь испокон веков, а вот кустарников оказалось великое множество. В настоящий момент цвели исключительно желтые форзиции. «Совсем как солнышко», – подумала я, но сейчас на дворе было самое начало весны, и я уже представила себе, какое буйство красок ждет меня позже.

Я прохаживалась мимо кустарников, подошла к каменной арке, оплетенной зеленым растением. Прошла под этой аркой и оказалась в огороженном саду – четырехугольном дворике, вымощенном булыжником. Друг напротив друга тут стояли две деревянные скамьи, а между ними лежал небольшой пруд с кувшинками. Зрелище было настолько чарующим, что я уже представила, как прихожу сюда жаркими летними деньками в перерывах между уроками. Я предполагала, что у меня должно быть свободное время, – я уже начала составлять план занятий для девочек и была намерена с каждой ежедневно заниматься музыкой, и все равно мне казалось, что время для отдыха у меня должно быть. Но мне намекнули, что я должна играть еще и для сэра Уильяма. И что это за собой повлечет? Передо мной открывались разного рода возможности: я видела себя в зале, сидящей за инструментом, играющей для… большой аудитории.

Я вышла из обнесенного стеной сада, направилась назад через террасу, мимо массивных подпорок. И когда я подняла голову и посмотрела на эти серые стены с выступающими эркерами и очередными вселяющими ужас горгульями, я подумала: «Как же легко здесь сбиться с пути».

Пытаясь найти обратную дорогу во двор, я очутилась на конюшне. Когда я проходила мимо мостика для посадки на лошадь, которым, должно быть, дамы этого имения пользовались много веков, поскольку камень уже потрескался, из конюшни под уздцы вывел лошадь Нэпир Стейси. Я смутилась оттого, что меня застали прогуливающейся у конюшни, я бы вообще предпочла с ним не встречаться. Но было уже поздно – он меня заметил.

И тут же замер на месте, удивленно посмотрел на меня, похоже, гадая, кто же посмел посягнуть на его владения. Высокий, сухощавый, крепко стоящий на ногах, враждебный, надменный. Я тут же подумала о хрупкой Эдит, сочетавшейся браком с таким человеком. «Бедняжка, – подумала я. – Бедное, бедное дитя». Мне он симпатии не внушал. Тяжелые темные брови недовольно хмурились над пронзительными

голубыми глазами. «У этих глаз нет ни малейшего права на такую голубизну на столь смуглом лице», – почему-то решила я. Длинный, слегка выдающийся нос, слишком тонкие губы, как будто он все время насмехается над миром. О да, определенно он не внушал мне симпатии.

– Добрый день, – дерзнула приветствовать его я. Естественная реакция, когда встречаешь такого человека.

– Не припоминаю, что имел удовольствие… – Последнее слово он произнес с сарказмом, пытаясь вложить в него совершенно противоположный смысл… или, быть может, у меня разыгралось воображение.

– Я учительница музыки. Только что приехала.

– Учительница музыки? – Он изумленно приподнял свои черные брови. – Да-да, теперь припоминаю. Слышал какие-то разговоры. Значит… вы решили осмотреть конюшни?

Я почувствовала раздражение.

– У меня не было намерения направляться сюда, – резко ответила я. – Оказалась здесь случайно.

Он покачался на каблуках, и его отношение ко мне явно изменилось. Только я не могла сказать, хорошо это или плохо.

Я добавила:

– Не вижу ничего зазорного в том, чтобы прогуляться по имению.

– А разве кто-то говорил, что в таком невинном поступке есть что-то зазорное?

– Я решила, что вы… – Я запнулась. Он терпеливо ждал, явно наслаждаясь – да-да! – моим замешательством. Я дерзко продолжила: – Я решила, что, возможно, вы будете возражать.

– Не припомню, чтобы я говорил подобное.

– Что ж, раз вы не возражаете, я продолжу свою прогулку.

Я двинулась дальше, намереваясь обойти лошадь сзади. В долю секунды Нэпир Стейси оказался рядом со мной, грубо дернул меня за руку, резко оттаскивая в сторону, когда лошадь лягнула копытом. Его голубые глаза метали молнии, на лице застыло презрение.

– Бог мой, лучше ничего не придумали?

Я негодующе смотрела на него, он продолжал сжимать мой локоть, а лицо его было настолько близко, что я четко видела белки его глаз, его белозубую усмешку.

– Да что вы себе… – начала было я.

Но он резко оборвал мое возмущение:

– Милая леди, разве вам не известно, что к лошади сзади приближаться нельзя? Она могла лягнуть вас насмерть… или, самое меньшее, нанести серьезные увечья… и глазом не успели бы моргнуть.

– Я… я понятия не имела…

Он отпустил мой локоть и потрепал лошадь по загривку. Выражение его лица изменилось. Какая нежность читалась в его взгляде! Насколько же привлекательнее казалась лошадь, чем какая-то любопытная учительница музыки!

Тут он вновь повернулся ко мне:

– На вашем месте я бы не ходил на конюшню один, мисс… э…

– Миссис, – с достоинством произнесла я, – миссис Верлен. – Я хотела посмотреть, какое впечатление произведет на него мой статус замужней дамы, однако было совершенно очевидно, что это не имело для него никакого значения.

– Как бы там ни было, ради бога, не ходите на конюшню, если намерены совершать подобные глупости. Лошадь слышит движение сзади и, естественно, лягается в целях самозащиты. Больше никогда так не поступайте.