Зыбучий песок (сборник)
Шрифт:
Айрис лежала, уткнувшись лицом в подушку и глухо стонала. Он сел рядом и попытался взять ее за руку, но она резко ее отдернула.
Он уставился в пространство перед собой. Через некоторое время, как он и предполагал, она успокоилась и украдкой бросила на него взгляд, надеясь, что он не заметит.
— Айрис?
— Оставь меня в покое!
«Чтобы потом ты обвинила меня в бессердечии. Нет уж, спасибо.» Испугавшись собственного цинизма, Пол проговорил:
— Айрис, пожалуйста.
— Отстань, —
— Постарайся понять. Мы же договаривались, когда женились, правда?
Тогда имело смысл ждать. Но сейчас я уже не молодой врач — у меня вполне приличная должность, и хоть и не такая большая, как хотелось бы, но все же сносная зарплата. У нас нет препятствий для того, чтобы иметь нормальную семью.
— Ты все сосчитал, да? — хнычущим тоном проговорила Айрис. — Сколько это будет стоить, и можем ли мы себе позволить?
Пол сказал каменным голосом:
— Я никогда не скрывал, что хочу детей.
— Но ты никогда не пытался даже поговорить со мной по–человечески! Ты просто поймал меня врасплох, а теперь шпионишь и мучаешь меня так, что я готова тебя убить. На самом деле, готова.
Неприкрытая ненависть, с которой были произнесены эти слова потрясла Пола. Он забыл, что только что собирался сказать. Пока он молчал, она сбросила ноги на пол и потянулась за сигаретой.
— Послушай, дорогая, — рискнул он наконец, — если ты действительно настолько боишься родов, мы можем сделать то, о чем говорили раньше, усыновить: Я имею в виду, можно заключить что–то вроде договора. Мы обратимся в общество усыновления прямо сейчас, а я: я могу устроить тебе то, чего ты хочешь, без всякого Сверда, будь он проклят.
Собственные слова потрясали его, но он так желал хоть какого–то компромисса, что произносил их, сам не понимая, что делает.
— И на том спасибо, — пробормотала она.
— За что?
— За то, что не говоришь, что если я не хочу этой боли и грязи, то я не в своем уме. Господи, в какой же башне живут эти психиатры вместе со своими идиотскими теориями! Никто из моих подруг не хочет иметь детей!
Когда вы прекратите дурацкие разговоры о том, что нормально, а что нет, и спросите самих женщин?
— Вот только не надо по своим самовлюбленным и напыщенным подружкам судить обо всем человечестве!
— Скажи ради бога, чем они самовлюбленнее мужчин? Они хотят всего–навсего тех же прав, какие у мужчин есть от рождения.
— Если тебе нужны оправдания, то ты могла бы выбрать и получше.
— Что?
— То, что если бы ты только боялась беременности и родов, ты не пряталась бы так от разговоров об усыновлении. Все, что тебе нужно, — это уйти от нормальной взрослой ответственности, которая нужна, чтобы воспитать ребенка.
— Что ты от меня хочешь после того, во что превратилась моя жизнь?
— Во что же она превратилась?
— Ты слышал, что я сказала внизу?
— Что ребенок не мой? Ради всего святого, женщина, меня не интересует биологическое отцовство.
— Биологическое отцовство, — передразнила она.
— Единственный способ стать отцом — это воспитать ребенка. И мне абсолютно наплевать, твой он, наш, или вообще ничей.
Она потушила сигарету.
— Значит ты даже не хочешь знать, кто это?
— Зачем? Чтобы пойти и: набить ему морду, или что?
— Не смеши меня. Ты в жизни не сделаешь ничего подобного. Ты же просто тряпка!
Он вскочил на ноги и так сильно сжал кулаки, что раздался хруст. Она отпрянула, словно ожидая удара.
— Прекрасный повод для развода, — произнес он наконец. — Ты этого хочешь?
Наверно для того, чтобы сравняться со своими прекрасными подружками!
Какой по счету брак у Берти Пэрсонс — третий, кажется? В твоей компании все, кроме тебя, или разводятся, или сходят с ума, или спят со своими бабушками!
— Пол, я :
— Пошла ты!
— Что?!
Он сбросил ее руку с подушки, на которую она опиралась, перевернул ее и достал пижаму. Вытащил из–под кровати свою сумку для дежурств и побросал туда тапки, бритву, туалетные мелочи.
— Что ты делаешь? — закричала Айрис.
— Переночую в больнице. Там, конечно, все сумасшедшие, но они, по крайней мере, не вызывают у меня такого отвращения. — Он защелкнул сумку.
— Но ты…
На пороге он обернулся и обнажил зубы в усмешке, больше похожей на оскал черепа.
— Прости, что разочаровываю тебя, Айрис. Но есть вещи, в которых ты должна была отдавать себе отчет, прежде чем выходить за меня замуж. Я не помешался на идее иметь ребенка, но мне не хочется превращаться в суррогат для твоего материнского инстинкта, и я не хочу больше истерик, скандалов и рассказов о психах с разбитыми бутылками, после которых с тобой только и можно заниматься любовью.
Если тебе так уж хотелось выйти замуж за врача, надо было выбирать какого–нибудь Сверда. Нужно быть скользкой холодной рыбой, чтобы добиться такого успеха в его деле.
Лицо ее было абсолютно белым, когда она потянулась за будильником и швырнула его в Пола. Он захлопнул дверь и услышал с другой стороны, как будильник разлетелся на мелкие стеклянные и металлические осколки.
«Вот и все.»
Но он все еще не мог принять то, что подсказывал ему разум: это финал.
Та стадия их семейной жизни, когда они могли позволить себе роскошь забыть наутро вчерашние ссоры, кончилась.
«Может, она поймет, что натворила; может она захочет как–то уладить: Все начнут расспрашивать, что я делаю в больнице. Кто сегодня дежурит?