04.1912
Шрифт:
— Я не знаю, как выразить свою благодарность вам, мистер Эндрюс, — сказала Мэри, — я… мне действительно стыдно, что по моей вине вам пришлось оторваться от своих дел…
— Мне было приятно побыть вашим помощником, — пожал тот плечами, — а ваш разговор с юным мистером Флэнаганом натолкнул меня на кое-какие размышления. Прошу прощения, мисс Джеймс, но его обрывки я уловил случайно. Они заинтересовали меня, так что я прислушался.
— В этом нет ничего дурного, право, — стала открещиваться Мэри, — но вы снова начинаете мне льстить!
— Мисс Джеймс, к сожалению, вы склонны себя недооценивать: любую похвалу вы воспринимаете как ложную, — улыбнулся мистер Эндрюс, — более того, достойный разговор невозможен без хорошего собеседника.
У Мэри отлегло от сердца.
— Действительно, — уверенно сказала она и выпрямилась, — для двенадцатилетнего мальчика мистер Джордж очень умён. Мне хотелось бы, чтобы мистеру Джорджу всегда улыбалась удача, ведь у него большое будущее.
Мистер Эндрюс снова перевёл взгляд на детей. Шарлотта догнала Джорджа, и теперь они шагали бок о бок, о чём-то разговаривая.
— Если бы все наши предсказания сбывались… — начал он, но вдруг оборвал сам себя и снова обернулся к Мэри. — Что ж, полагаю, больше я не имею права вас задерживать. Был бы очень рад увидеться с вами снова.
— И я, мистер Эндрюс, — словно во сне, ответила ему Мэри.
Она не сводила взгляда с шали, пока мистер Эндрюс ещё не успел отойти далеко. Стоило же ему покинуть крытый променад, как Мэри нетерпеливо схватилась за уголки шали, стремительно развернула её и замерла. Аккуратный белый листочек опустился на доски, точно в центр солнечного пятна, и неистово заблестел на свету, рассеивая кругом себя искры.
Мэри наклонилась и дрожащей рукой подняла листочек. Она не смогла удержаться и воровато, испуганно осмотрелась, прежде чем развернула его. Шарлотта и Джордж, как завороженные, следили за плавными перемещениями облаков по просевшему небу.
— Никого, — вслух выдохнула Мэри и торопливо поднесла листок к глазам. Пальцы у неё стали мокрыми и скользкими от пота.
«Мисс Джеймс!
Благодарю за возвращенные вещи и передаю вашей сестре пожелания всего наилучшего. Надеюсь, её здоровью не был нанесен ущерб. Г. Т. Уайльд»
И, хотя о ней самой в короткой и сухой записке мистера Уайльда не было сказано ни слова, у Мэри на сердце вдруг потеплело так, словно бы он осведомился о ней.
Мэри аккуратно сложила записку и вложила ту в записную книжку. Наверное, если бы мистер Уайльд выделил ей хотя бы на одну строчку больше, её сердце сошло бы с ума от счастья — но мистера Уайльда интересовало благосостояние Лиззи, поэтому Мэри оставалось лишь испытывать тихое удовлетворение и спрашивать себя с изумлением: разве было что-то по-настоящему особенное в том, что один из офицеров «Титаника» (пусть и невероятно похожий на Оливера Хаксли) исполнил свои обязанности и спас её глупую сестрицу?
Вероятно, что-то особенное в этом всё-таки крылось, но доискиваться причин у Мэри не было желания: в конце концов, ответ лежал слишком близко к поверхности, и его опасно было тревожить.
* * *
В просторном обеденном салоне для второго класса было время ланча. Дамы и господа, весело переговариваясь, рассаживались по своим местам, между столами быстро ходили услужливые стюарды.
— Позвольте предложить вам меню, мэм…
— О, милый, мороженое! Я давно хотела мороженое…
Мэри сидела у окна, глядя на голубовато-белое, в изящно вырезанных барашках, небо и таинственно улыбалась. Время обеденного перерыва было самым приятным для неё временем суток. Если бы Лиззи не спала в каюте, Мэри предложила бы ей прогулку и ланч, но Лиззи отговорилась слабостью, и Мэри ей поверила. Лиззи совсем недавно перенесла серьёзное нервное потрясение и нуждалась в отдыхе, а мысли Мэри до сих пор пребывали в таком опустошающем беспорядке, что лишь одиночество могло бы распутать их сложный клубок.
Рядом с нею неуверенно скрипнул стул.
— М… Мэри?
Она неохотно повернулась. Мисс Мэйд стояла, неуклюже опершись на спинку стула, и виновато смотрела на стол. Между Мэри и пустым местом, куда мисс Мэйд нацелилась усесться, лежало меню.
— Симона, — посуровевшим голосом сказала Мэри. — Доброе утро.
— Доброе… утро, — неловко пробормотала мисс Мэйд и покраснела. Алый третий глаз у неё во лбу, казалось, увеличивается с каждым мгновением. — Доброе утро, Мэри. Я… я пришла, чтобы принести свои извинения.
Мэри оторвалась от изучения неба и смерила мисс Мэйд долгим пристальным взглядом. Она мягко отодвинула меню и приглашающим жестом указала на стул напротив.
— Что ж, садись, Симона. Мне было бы интересно услышать твою версию событий.
Мисс Мэйд стремительно выдохнула, как будто она умирала от недостатка воздуха, и тяжело упала на стул напротив Мэри. Её пальцы тряслись. В скрюченную руку мисс Мэйд торопливо схватила меню и заслонилась им от Мэри, словно щитом. Та спокойно следила за всеми этими манипуляциями, и на её лице не было заметно ни злости, ни нетерпения.
— Не бойся, — подбодрила она мисс Мэйд, — я действительно хочу услышать именно твои слова.
Мисс Мэйд уронила голову на тощую впалую грудь, неловко выпрямилась и вдруг затараторила, бледнея на глазах:
— Мэри, я буду с тобой откровенна: я не оправдала твоё доверие и не уследила за Лиззи. Если бы только не мистер Уайльд… — она словно сдулась, съёжилась на стуле и заслонилась меню. — Если бы мистер Уайльд не выручил бедную Лиззи…
Тёплая вуаль скользнула над сжавшимся сердцем Мэри, как крыло ласточки. Взгляд её сам собой снова переместился к окну, к светлому голубому небу и океану, который игриво искрился гребнями крошечных волн.