1000 Первая дочь
Шрифт:
Злость в его взгляде утихла, утонула, словно камень, брошенный в воду. В его черных глазах поселилась нежность. Пальцы Алексиса больше не сжимали мой подбородок, они ласкали его. Большой палец коснулся губ, и я тут же вспомнила о поцелуях, подаренных мне ночью. О манящей сладости его губ и твердости его тела. Теплая волна прокатила по телу и затаилась в груди.
— Тогда куда ты несла простыню? — спросил он.
— Хотела спрятать, — призналась я. — Не хочу, чтобы ее увидели служанки или Магра.
Он порывисто прижал меня к себе, и я практически впечаталась в крепкую грудь. Тепло его тела и запах кедра, смешанного с сандалом,
— Камин не разжигали, — продолжила я, — вот мне и подумалось, что лучше будет сжечь ткань в кухонной печи. Только… не уверена, что смогу пробраться туда незаметно.
— Хочешь, я разожгу для тебя огонь?
Предложение Алексиса отозвалось сладкой дрожью во всем теле. И все что я смогла, это кивнуть в ответ. Он уже разжег огонь — в моей душе. И потушить его мне не удавалось при всем желании.
Алексис улыбнулся и подмигнул мне. Щелчком пальцев он высек искру и, подув на ладонь, разжег сухие дрова в камине. Попросил передать ему простыню. Как два заговорщика, мы сжигали следы прошедшей ночи — прятали их от посторонних глаз. Глядя, как пламя с жадностью лижет ткань и удовлетворенно щелкает, вкусив угощение, я не могла не признаться:
— Никогда прежде не видела магию огня в действии. Наверное, это очень сложно, управлять могучей стихией.
— Ничего особенного при определенных навыках, — Алексис пожал плечами. Всполохи огня отражались в его глазах. Мне показалось, что в нем самом, глубоко внутри, горит адское пламя. — Маги Озиса обладают лишь малой долей того, на что способна эта стихия. Наследники Ишатра — вот кто истинные дити огня. Эта магия настолько сильна, что управлять ею может лишь один человек в королевстве — король.
Я вздрогнула. Будто ледяной ветерок подул неизвестно откуда. Забрался ко мне под платье и коснулся ледяными пальцами позвоночника.
— Слышала, на престол Ишатра взошел внучатый племянник Тирима Первого, — голос мой прозвучал настороженно. — Ему удалось разжечь священное пламя.
Во взгляде Алексиса промелькнуло удивление. Конечно, простой рабыне из захудалой гостиницы недосуг интересоваться подобными вещами. Но я всегда была любознательной. Особенно меня интересовало все, что связано с Ишатром. По крупицам мы с Лагрой собирали информацию — моя приемная мать говорила, что для меня это важно. Почему? Я не знала, даже не догадывалась…
— Армия Ишатра когда-то сумела отбить войска противника, отбиться от армии Лимба, но не осталось ни одного прямого наследника Тирима Первого, — подтвердил Алексис. — Оттого и привезли из далеких краев внучатого племянника, но идти за ним ни старейшины, ни воины не хотят. Он марионетка в чужих руках. В Ишатре неспокойно, страна раздирается противоречиями.
— Вот как… — задумчиво произнесла я.
— Тебе не стоит беспокоиться об этом, — продолжил Алексис. — Озис соблюдает нейтралитет и не ввязывается во вражду между Ишатром и Лимбом. А сейчас идем, поприветствуем Магура, одного из моих командиров. Все уже собрались за столом, нехорошо заставлять их ждать. Хотя, я бы предпочел остаться с тобой и закрепить пройденный ночью материал.
Он говорил как наставник, но глаза его сияли задорным блеском. Ненадолго воин и брат короля вдруг превратился в задорого мальчишку. Таким он мне нравился больше.
— Рабыне не следует есть за одним столом с командирами, — вздохнула я.
Осмотрела
Алексис
Наконец-то Магур прибыл, и мы могли возвращаться в столицу. До чего мне осточертело сидеть в этой забытой всеми богами гостинице на краю света. Даже привычные к порой скудному питанию воины едва не отравились тем, что подала на завтрак эта чертовка Магра. Это надо додуматься: подать воинам кашу из плесневого гороха и прогорклого масла! И сдается, эта тварь в женском обличье сделала это специально.
Утром, спустившись в общий зал, я почувствовал на себе ее премерзкий взгляд — словно гадкий слизень прополз вдоль спины.
— Что такое, женщина?! — пришлось прикрикнуть и состроить мину, которой побаивались даже первые помощники.
— Н-ничего… — протараторила Магра. — Ровным счетом ничего.
Она опустила глаза, но я успел заметить на ее лице ехидную усмешку.
И, кажется, понял, что послужило причиной. Майлин! Ну, разумеется, Магра знала, что эту ночь я провел с проданной мне рабыней. Вот только эта мерзкая тетка еще не понимала, что поступив подобным образом, она подписала себе приговор. Я ценю в людях честность и открытость, но не терплю предательства — ни в каком виде. Выставить приемную дочь сестры рабыней — это мерзость, на которую способен не каждый. И, несмотря на то, что в приобретении была и моя выгода, прощать Магре ее поступок я не собирался.
А, попробовав завтрак, только убедился в выводах.
— Что это за еда, женщина?! — взмахом руки я отбросил тарелку с вонючим месивом на пол, почти под ноги хозяйке гостиницы. — Отравить королевских воинов решила? Ослабить силы Озиса?
Магра затряслась, ее тучное тело заколыхалось, подобно желе. Неужели она не ожидала подобной реакции? Или, продав племянницу, уверовала в собственную безнаказанность?
Ну, так я напомню ей о правилах.
— Это пахнет заговором, — голос мой был уже спокоен, но оттого прозвучал еще более угрожающе. — Понимаешь, чем тебе это грозит?
— Господин… — Магра бросилась ко мне и упала в ноги. — Простите меня, это больше не повторится. У нас кончились продукты, все же мы не рассчитывали на такое количество гостей. Пришлось готовить из того, что осталось. Я уволю кухарку, если хотите. Это она не позаботилась о продуктах заранее и…
— Замолчи! — оборвал я ее обличительную речь. Похоже, она кого угодно готова сдать, лишь бы снять вину с себя. — За те деньги, что я заплатил, в другом месте мы могли бы каждый день питаться деликатесами. А что до того, что это не повторится — это ты верно подметила. С этой минуты гостиница переходит в полное распоряжение армии вместе с имуществом и прилегающими территориями. У тебя есть выбор: остаться и прислуживать, либо…
Договаривать не стал. Магра и сама все поняла: одно мое слово, и она окажется за решеткой. И не как обычная воровка, а как изменница. Ее ждут пытки и публичная казнь. На что она вообще надеялась, провоцируя меня и моих воинов? Что, получив Майлин, я сочту ее чуть ли не родственницей?
О, если бы эта тетка действительно встала на защиту девушки, а не продала ее, как ненужную вещь, мне бы и в голову не пришло вспомнить о своем праве изымать имущество в пользу казны и для нужд армии. Но сейчас…