11 сентября и другие рассказы
Шрифт:
Он широко перекрестил их, помог встать на ноги и объявил венчание законченным. Затем он подошёл к столу, помолился и разрешил начинать трапезу.
Когда гости заморили червячка и несколько ослабили атаку на еду, Серёжа через весь стол спросил хозяина:
— Ну, что Захар Борисович, видели вы когда-нибудь столько крещёных евреев в одном месте?
Захар засмеялся и огромная искусственная грудь стала колыхаться на нём, как волны на море, её не мог удержать даже железный каркас.
— Какой у вас размер, мадам Грицацуева? — спросила Лиза, завистливо глядя на его бюст.
— Она у меня безразмерная, — ответил Захар.
К
— О чём задумалась? — спросил Илья.
— О том, можешь ли ты вести машину.
— Конечно, могу, мне главное до руля доползти и ключом в дырку попасть, а там я доставлю тебя домой в целкости и сохранности.
— Меня ты уже в целкости не доставишь, доставь хотя бы свою Акуру.
— Слушаюсь, ваше куртизанское величество.
Они вышли на улицу, Илья с любовью обошёл машину, похлопал её по бамперу, открыл Лизе заднюю дверь и сел за руль. Лиза удобно расположилась на сиденье и почти сразу же заснула. Радио, гремевшее на полную громкость, ей не мешало. У Ильи тоже глаза слипались и чтобы отогнать сон, он начал читать стихи. После двух стихотворений его знания иссякли и он попытался сосредоточиться на музыке, но его отвлекли короткие гудки. Хмель и сон прошли.
— Аварийный сигнал, — подумал он, — что бы это могло быть? И зачем вообще в машине сделали звуковую тревогу. Лучше бы на приборной доске показали красной лампочкой, что именно вышло из строя. Дизайнеры называется.
— Лиз, ты ничего не слышишь? — спросил он громко.
— Что-то пищит, — спросонья ответила Лиза.
— Машина-то новая, что в ней могло сломаться?
Илья свернул к бензоколонке, въехал под ярко освещённый навес и вышел из машины. Убедившись, что колёса не спустили и никаких внешних следов повреждения нет, он поднял капот и подёргал провода. Всё нормально, только уровень масла был немного ниже нормы. Илья зашёл в магазин и объяснил, что ему нужно. Кассирша, которую звали Мелисса, испугавшаяся незнакомой военной формы и тяжёлого акцента, заперлась в кассе. Она как маленькая девочка, очертившая мелом круг, считала, что это её домик и по правилам игры внутри него она неуязвима. Илья взял масло, заплатил и уже собрался уходить, но подумал, что без воронки может весь перепачкаться. Как будет воронка по-английски он забыл и для того чтобы его поняли, он стал показывать процесс доливания масла. Мелисса проверила, надёжно ли закрыта дверь кассы. Ей было всего шестнадцать лет, она приехала сюда из Теннеси и по вечерам подрабатывала на бензоколонке. У неё был сильный южный акцент и когда сверстники в школе подтрунивали над этим, она начинала волноваться, речь её ускорялась и понять её вообще становилось невозможно.
— Я ничего не знаю, — выпалила она.
— Ну, такая, — говорил Илья, злясь на самого себя, — чтобы масло наливать.
— Воронка, — сообразила, наконец, Мелисса и слова стали вылетать из неё, как пули, — она лежит по проходу, третий поворот налево, с правой стороны на второй полке.
Илья поморщился, приставил руку к уху и попросил повторить. Она повторила, но это не помогло.
— А не могли бы вы мне её дать, — сказал он.
— Нет, после 11 вечера нам запрещено выходить из кассы.
— Вы должны мне помочь, это ваша работа.
— Я не могу нарушать правила, посмотрите сами ещё раз.
— Где?
— Идите по проходу, третий поворот налево, с правой стороны на второй полке.
— На второй полке снизу или сверху?
— Там всего три полки.
Илья ничего не нашёл.
— Наверно, я никогда я не выучу этот язык, — подумал он, — даже после стольких лет жизни в Америке, не могу объяснить, что мне надо. Он разбудил Лизу, она потянулась, зевнула и пошла в магазин. Там она нашла воронку, дала её Илье и сказала, что скоро придёт. Илья залил масло и прислушался. Сигналы продолжались.
— Лиз, откуда этот звук, — спросил он, когда она вернулась.
— Это мне с работы звонят, — ответила Лиза, вынимая биппер из сумочки, — я совсем забыла о дежурстве.
Она подошла к Мелиссе и попросила разрешения воспользоваться её телефоном.
— На улице есть платный, — ответила девушка.
Лиза вышла, но через минуту вернулась:
— Платный не работает, а в госпитале барахлит компьютер и мне нужно срочно узнать, в чём дело. От этого зависит жизнь больных, можно я позвоню по вашему.
— Нет.
— Да что ты с ней разговариваешь, — сказал Илья, взял телефон из-под носа у кассирши и дал его Лизе.
Линия была занята.
— Плохи дела, — сказала Лиза, — наверно они пытаются найти других программистов, едем домой, я должна связаться с шефом.
У самого выезда на главную дорогу их догнала полицейская машина и стала мигать всеми фонарями. Илья съехал на обочину и открыл дверь, но ему велели сесть обратно. Он, чертыхаясь, подчинился. Вскоре подъехала ещё одна полицейская машина, встала впереди и только после этого к ним подошёл сержант и потребовал документы. Мельком взглянув на фотографии, он по рации продиктовал все данные нарушителей, а отдавая права, спросил Илью в каких войсках он служит.
— Я инженер, а сегодня одел советскую военную форму, потому что мы отмечали Хэллоуин.
— Праздник-то уже прошёл.
— Мы всегда отмечаем позже, чтобы костюмы можно было купить на распродаже.
— Разумно.
— Русские эмигранты этим отличаются.
— Вы пили?
— Немного [56] .
— Выйдите из машины.
— Когда я хотел выйти, меня не пускали, когда не хочу, меня заставляют, — проворчал Илья.
— Пройдите вдоль этой линии, — сказал полицейский, нарисовав мелом прямую на асфальте.
56
В Америке разрешается вождение автомобиля, если содержание алкоголя в крови водителя не выше определённого уровня.
Илья прошёл, но не очень уверенно.
— А теперь подышите сюда, — он протянул Илье прибор, весьма похожий на свой советский аналог.
Когда-то давно Илья занимался йогой, и теперь, используя нижнюю диафрагму, задержал дыхание. Аппарат показал допустимый уровень алкоголя.
— Зачем вы отняли телефон у кассирши?
— Моя жена — программист, сегодня она на дежурстве и должна срочно позвонить в госпиталь.
— Надо же, — подумал полицейский, — теперь их уже называют программистами и вызывают по бипперу.