1972
Шрифт:
– Правила будут. Я пересмотрел свое решение. Ну в самом деле, не гладиаторские же бои нам устраивать? Закон этого не разрешает. Не могу же я калечить Клея? Или убивать его? Правила таковы: не будет ударов в пах. Никаких разрывов естественных отверстий. То есть – не рвать рот, не выкалывать глаза, не протыкать живот и не вытаскивать кишки.
– Что?! Вытаскивать кишки?! – Немиров и все, кто сидел за столом дружно хохотнули. Кроме Ниночки, которая тревожно на меня посмотрела. Она-то все восприняла всерьез. И не зря…
– А что вас так удивляет? – я невозмутимо пожал плечами – Знаете, что такое панкратион?
– Какой ужас! – охнула Пегги, Ниночка тоже прикрыла округлившийся рот ладошкой – И ему присудили победу?!
– Нет. Его дисквалифицировали, так как нельзя пробивать брюшину и вытаскивать кишки. Панкратион штука жесткая, но все-таки не война. Победу присудили убитому, и даже поставили его статую в пантеоне героев-олимпийцев. А нарушителя правил прогнали, заклеймив позором. Вот такая история.
– И что, вы можете вот так: убить, выдернув кишки? – недоверчиво спросил Немиров.
– При определенных условиях – могу. И не только кишки. Потому правила это запрещают.
– Майкл убил одного из уличных бандитов, вырвав ему глотку – ласково улыбаясь пояснил Страус – Так что может. Он вообще – много чего может!
– Еще – нельзя ломать пальцы и другие суставы. Как я уже сказал – не калечить.
– Но так вам будет практически невозможно победить Клея! – вмешался помощник Немирова – Вы же знаете, насколько он силен как боксер!
– Ничего, как-нибудь справлюсь – усмехнулся я – а не справлюсь, значит, так тому и быть.
– А сроки? Когда вы сможете выйти на бой? Вы ведь ранены.
– После нового года, где-нибудь в конце января. А что с Клеем? Он согласен на бой?
– Предварительное согласие получено, условия обсуждаются. Мы составим договоры на участие, и вы их подпишете.
– За меня договор подпишет мой агент господин Страус – пожал я плечами – от заведует рекламными акциями, а этот бой можно счесть именно рекламной акцией. Ведь кроме приза, канал может продавать и право на копирование трансляции боя, ведь так же? Кроме того – вполне вероятно, что проигравший пожелает устроить бой реванш – и это обговорит с вами мой агент. Мне нужно книги писать, а не с договорами бегать. Моя профессия – писатель.
– Конечно! – Страус лучился довольством, сиял, как уличный фонарь – мы все обсудим, и я уверен, что придем к взаимовыгодному соглашению! Завтра же мы сядем за стол переговоров, и все обсудим!
– Господа! – начал я озвучивать то, что вдруг пришло мне в голову – скажите откровенно: у вас оплачиваются идеи шоу?
– Идеи шоу? – Немиров удивленно поднял брови – А какая именно идея у вас есть?
– Стоп! – Страус довольно хохотнул – ха ха! Молчи Майкл! Парни, все идеи Майкла обязательно превращаются в золото! Потому разговаривать о его идее мы будем только после того, как я обсужу ее с моим
– Согласен – пожал плечами я – Идея такая, что лет на двадцать точно выведет эн-би-си на первое место в рейтинге телекомпаний. А может и на большее время. Идея – просто… хмм… стопроцентно верная! Беспроигрышная! Но я хотел бы иметь с нее свой гешефт.
– Все! Молчи, Майкл! Все будет замечательно! Все устроим! – Страус довольно кивнул головой – Так я и телепродюсером сделаюсь с твоей помощью, а?
Мы сидели за столом еще около часа. Потом гости быстро свернулись и отправились восвояси – и я облегченно вздохнул. Голова разболелась, плечо ныло… не до посиделок мне сейчас. Отдохнуть надо.
Грех признаваться, но после ужина я только лишь дополз до постели и рухнул на нее, забывшись тяжелым сном. Мне было не до секс-игрищ с подружкой. Даже если она выглядела так потрясающе.
Проснулся на следующий день в десять часов утра. Плечо почти не болело, голова свежая, ясная, так что решил освободиться от повязки и нормально вымыть голову. Как и все свое многострадальное тело. Немного пострадал, отдирая повязку от шва на голове, но не закровило и я был доволен видом быстро заживающей раны. Вернее – уже рубца. Швы потом выдерну, и все будет в порядке – шрамом больше, шрамом меньше, делов-то. Красноты уже почти нет, хороший шов. Уж чего-чего, а в этом я разбираюсь.
То же самое и предплечье – нормальный шрам, неплохо подживший. Даже слишком хорошо подживший для меньше чем двух дней после ранения. Похоже, что странный процесс омоложения моего организма включал в себя и ускоренные регенерационные процессы. Что, впрочем, укладывалось в некие рамки теории. Организм омолаживается, обновляется, а значит – гораздо быстрее заживляет раны, приводя систему в некий усредненный статус. Вернее, так: организм статичен – он омолодился до определенного уровня и находится в нем, поддерживая устойчивое равновесие. Ранение – это толчок в сторону изменения статуса организма, и сразу же включается механизм омоложения, отбрасывающий систему в сторону точки равновесия. Что это за механизм, сколько он еще будет действовать – я не знаю. Вероятно, (это уже чисто мои домыслы), система начнет работать в прежнем режиме тогда, когда я достигну того года, который соответствует моему хроно-возрасту. Ну то есть моему организму сейчас двадцать пять лет – значит, чтобы я снова начал стареть, мне нужно прожить здесь двадцать пять лет. И дальше уже пойдет обычное старение. Если только некий Абсолют при перемещении в это время не впрыснул мне некую сыворотку бессмертия, удерживая мою систему в максимально эффективном состоянии.
Ну да, гадание на кофейной гуще, но какую-то версию я ведь должен был выдвинуть? Сделать попытку понять происходящее? Хотя и есть у меня такое сильное подозрение, что все мои теории полная ерунда и понять происходящее я никогда так и не смогу.
Впрочем – это меня не расстроит и особо не напрягает. Живут же люди, не зная, откуда взялся мир, как появилась жизнь, и откуда взялись на Земле люди. Придумывают свои версии, придумывают богов и атеистические теории возникновения жизни, и никто даже на йоту не приблизился к пониманию – насколько верны эти их «стройные» теории. Ибо нет никаких доказательств, а есть лишь вера и неверие. И только так.