37-й пост
Шрифт:
– Скоро первый пост?
– не выдерживает кто то из солдат.
– Через час двадцать.
Ковалева, тоже напряжена, она как зверек, через свои колени, зачарованно смотрит на горы.
– Разве здесь нет поблизости селений?
– наконец то заговорила она.
– Есть. Вдоль дороги несколько деревень. В общем здесь не так часто нападают на нас. Основная часть дороги до первого поворота на север в основном контролируется нами. Здесь несколько блок- постов удачно перекрывающие подступы к шоссе. А
– Смотрите, встречная колонна идет, - кричит один из молодых солдат.
Навстречу шла большая колонна бронетранспортеров и грузовых машин. На БТРах сидят солдаты с автоматами на изготовку. С первого бронетранспортера машут рукой.
– Стой, - кричу я водителю.
Наша колонна останавливается, к машине подъезжает встречный головной БТР и тоже застывает. За ним колонна тоже останавливается.
– Бекетов, никак ты?
– Здорово Бандорян, - восторженно ору я.
С Давидом Бандоряном мы вместе кончали училище. Потом наши дороги разошлись и вот, первая трогательная встреча в Афгане.
– Ты куда?
– На 37.
– Паскудное место. А мы в Кабул, проводили операцию под Гератом, теперь обратно...
– Как дорога?
– От Герата до северного шоссе два раза попадали в переделку. А здесь уже рай.
– Потери есть?
– Один убитый, трое раненых. Больше присматривай за южной стороной шоссе. Они в основном засады делают там, против солнца, плохо видно...
– Как Саша? Дети то есть?
– У меня дочка, Настенька. Пока все хорошо. Я их оставил в Ростове у мамы. А ты все так же холост и воинственен. Сколько здесь времени служишь?
– Три года.
– Вай, вай, вай. А я только восемь месяцев.
– Давид, давай встретимся после войны в Ростове у ваших.
– Пойдет. Как шесть часов вечера после войны. Пока, Юрка. Трогаемся, ребята.
Машина дернулась и поплыла мимо нас. Проезжающие солдаты желали нам удачи.
Первый блок -пост, встретил приветливо. Только мы спустились на землю, чтобы размять косточки и сходить в туалет, как капитан, командир поста, отозвал меня к себе в землянку и сразу предупредил.
– Сейчас у духов начались изменения в структуре военного управления. Чувствуют, мерзавцы, что мы скоро уходим, вот и решили изменить тактику.
– Так это точно или ходят слухи, что мы уходим?
– Точно, старший лейтенант. Сейчас разрабатывается поэтапный план вывода войск. Но тебе считай не повезло, 37 пост теперь будет как кость в горле у духов. Он теперь наверняка поменяет свои охранные функции на оборонительные и будет сдерживать их наступление на Кабул.
– А что там за изменения в их тактике?
– Во первых, переход к крупномасштабным операциям, во вторых, полевые командиры усиливаются наступательным вооружением и соответственно техническими кадрами.
– Черт, как мне не везет.
– В их ряды вливается масса добровольцев из Пакистана и других арабских стран и теперь помимо бронетранспортеров появятся танки, системы залпового огня, зенитные комплексы и возможно самолеты.
– Неужели весь арабский мир против нас?
– Он давно против нас. Когда выезжаешь?
– До второго поста дотяну к ночи?
– Дотянешь. Если поедешь сейчас.
– Тогда постараюсь побыстрей накормить свою команду и тронусь.
– Желаю тебе выжить, старлей.
Самое прекрасное пожелание в этой глупой войне.
Мои солдаты сидят под колесами машин и едят из котелков кашу. Даже врачиха, присела на камни, под тень танка и еле-еле перемещает ложку, давясь гречкой. Я подхожу и присаживаюсь к ней.
– Ну как, себя чувствуете?
– Паршиво. Чувствую, что мои нервы после такой поездки совсем расшатаются. Я ведь понимаю, что самое страшное впереди и уже сейчас не могу отделаться от чувства страха.
– Мы все так, не вы одна. Это ребята при вас еще держаться, а так... Я уже здесь за время службы такое насмотрелся... Провожу колонну, а все молчат, от страха молчат. Сегодня же хорохорятся, разговаривают даже.
– Говорят, у вас с командиром части не очень хорошие отношения. Он вас в самые паршивые операции первым посылает.
– Правильно говорят. Полковник подонок.
Она пристально смотрит на меня.
– Про вас идет очень много слухов... А в этот раз вы в чем провинились?
– Набил рожу замполиту полка...
– Боже мой, но вас же могли отдать под трибунал. Ведь замполит порядочная сволочь, это я сама знаю.
– Могли, но слишком уж я был прав и потом бил я его не в служебное время.
– А разве на войне есть неслужебное время?
– Есть. Я его бил в кровати.
Врачиха улыбается. Я догадываюсь, что она давно все знает, но лишний раз хочет убедится в правдивости истории.
– Как в кровати?
– Так. Пришел вечером, когда он спал у шл..., у одной женщины, сорвал одеяло и несколько раз врезал.
– Действительно с вами не соскучаешься.
Ко мне подскакивает сержант Джафаров.
– Товарищ старший лейтенант, колонна готова к отправлению.
– Хорошо. Мы сейчас идем. Выкиньте вы эту кашу, товарищ лейтенант, прошу я врачиху, - запейте компотом и поехали. Нас ждет 37 пост.
Опять все сидят на броне в большом напряжении. Колона ползет вдоль реки, которая крутится между гор.
– Товарищ старший лейтенант, - ко мне оборачивается Коцюбинский, - а здесь на этом посту, который мы проехали, все готовятся к отправке на родину. Я говорил с ребятами, они утверждают, что приказ подписан и уже первые части своим ходом пошли к границе.