37-й пост
Шрифт:
– Действительно пакость, но за горло берет. Давайте сыграем для начала в подкидного.
– А для конца?
– улыбается Ковалева.
– Там видно будет.
– Э... нет. В подкидного и не больше.
– Вот так всегда. Хочу разогнаться и не дадут. Чур, я сдаю.
Угол палатки отгибается и появляется лицо часового.
– Товарищ старший лейтенант, вас там просят ...
– Ну-ка, увалень. Пусти мои ноги и помоги выбраться, - прошу я Хворостова.
– Вот так всегда, -
– Хочу разогнаться и не дают.
Сначала он выползает за палатку, потом я.
– Что там?
– спрашиваю солдата.
– В ПНВ деревня видна, там движение.
Мы все втроем идем на пост. Я первый заглядываю в окуляр. На темно зеленом фоне выделяются строения и подвижные точки, за которыми тянется светящийся след. Присмотревшись, увидел мужчин с оружием. Какой то отряд входил в деревню. За мной в окуляры смотрит Хворостов.
– Это что то новое, - говорит он.
– Либо они нарушат наше молчаливое мирное согласие, либо это акт демонстрации силы.
– Может это будет комбинированный удар. С гор и от сюда. Надо усилить наблюдение за горами.
Только солнце поднялось над нами, с запада послышался грозный гул.
– Наши идут, - закричал кто то из солдат.
Афганское селение и шоссе сразу вымерли. Даже собаки затихли и прекратили лаять. На пост вылетел бронетранспортер- разведчик.
– У вас все в порядке?
– из люка высунулся сержант.
– Да.
– А дальше?
– Нормально.
– Тогда, пока.
Машина покатила по шоссе
– Вот почему на нас не напали сегодня, - зевает Хворостов.
– В сторону Кабула идет танковый полк из Герата. Наши полностью очищают западный Афганистан.
Вскоре мимо поста пошли танки, вперемежку с грузовиками и бронетранспортерами. Все наши сооружения, вся земля задрожала, мы с тоской глядели на это отступление.
К посту подъехал газик. Из него вылез полковник и поманил меня к себе.
– Вы старший?
– Так точно, старший лейтенант Бекетов.
– Как дорога?
– До Кабула с такой техникой дойдете спокойно.
– Там сзади еще остался сборный мех полк. Выедет через два дня. Он последний. Так что если будет тяжело, вызывайте авиацию.
– А когда мы эвакуируемся?
– Этого я не знаю. Пока вы запираете две дороги, вы здесь нужны.
– Но у нас мало огневой поддержки. Если на нас навалятся, нам пост не удержать.
– Ни чем не могу помочь. Вызывайте авиацию. Там наверху знают о вас. До встречи, товарищ старший лейтенант.
Он отдает честь и газик отъезжает.
К вечеру дорога затихает. Солнце еще не зашло и вдруг мы через громкоговоритель со стороны деревни услышали ломанную русскую речь.
– Рюски... Московиты... Командир Максур говорить хочет с главным.
– Чего это они?
– удивляется Хворостов.
– Это в первый раз. Может мне сходить?
– Не надо. У нас есть матюгальник?
– Нет.
– Тогда придется кричать. Кто там у нас горластый?
– Давайте я и крикну.
– Спроси их, где встречаемся.
– Максур, - орет Хворостов, - где встречаться?
– На дороге.
– Скажи. Что согласны.
– Согласны, - как попугай орет Хворостов.
Из деревни вышло четыре человека и пошли к шоссе.
– Я тоже выхожу, где переводчик?
– спросил я стоящих рядом со мной офицеров и солдат.
– Я здесь, - запищал худенький солдат.
– Пошли.
– Старлей, возьми еще двух солдат, - просит Хворостов.
– Не надо. Луче держите нас под прицелом.
– Я уже предупредил снайперов.
Мы выходим на дорогу прямо к поджидающей группе. Толстоватый, бородатый афганец в белоснежной чалме, стоял в окружении своих подданных.
– Командир Максур приветствует командира группы русских, - нудно переводит мой переводчик.
– Поприветствуй их тоже.
Солдат старательно поясняет приветствие.
– Что хочет мне сказать, командир Максур?
Теперь афганский толмач делает перевод.
– Командир хочет обменять пленных. Пять на пять.
– Пять на десять. Считаю, что брат Максура стоит дороже.
Лицо афганца кривится от ярости.
– Вы давно служите в Афганистане?
– Три года.
– За это время, вы должны научиться уважать порядки в нашей стране, даже в таких вещах, как вести переговоры.
– Я уже плевал на ваши порядки, не первый раз участвую в переговорах. Знаю одно, вашим лживым словам верить нельзя.
– Сам врешь, гяур. Мои соплеменники не позволят такого. Где это тебя обманывали?
– Под Ковтунью.
– Значит, правильно мне сказали, что мерзавец Бекет здесь. Кровь правоверных на твоих руках, русский. Большая честь для каждого афганца убить тебя, а твою голову насадить на кол.
– Пять за десять, мое последнее условие.
– Ну, гяур, берегись.
– До встречи.
Я повернулся и пошел к своим. Сзади посылал мне проклятья Максур.
Ночь опять прошла спокойно. А утром...
Мы сидим с Костровым под козырьком скалы и просматриваем последние оперативные данные, принятые по радио.
– Командир полка говорил, что там остался еще сводный мех полк, говорит Костров, - теперь ему труднехонько выйти с базы. Посмотрите, до Максура стоит командир Абалибек, его усилили за счет освободившихся банд Восточных провинций. Он фактически перекрыл дорогу от Герата сюда.