5/4 накануне тишины
Шрифт:
Степанида, насупившись, мотается из стороны в сторону, будто маятник:
— А — я — хочу — раз — в — жизни — этот! Именно!.. Чёрный. С белым воротником. Я у тебя когда-нибудь что-нибудь вымогала?! Нет! Я, наоборот, лучше всех училась, чтобы можно было ходить фиг знает в чём. А теперь…
— Не всё ли равно тебе, в чём ты одета, обнимаясь с винтовкой? Потом… я что-то не припомню, чтобы ты увлекалась тряпками. Напротив…
Степанидка побагровела, набрякла, приготовилась зареветь в голос — но вдруг превозмогла себя:
— Слушай! — развела она руками. — Если ты где-то надыбал себе
— Не рановато ли ты нацелилась на высшее? Козявка.
— А ты хочешь, конечно, чтобы я была как мама.
— Да. Я хочу, чтобы ты была как мама!
— И чтобы мы обе ходили, как две задрипанные чумички? Вот с Одной девочкой так же было. Привёл её папа к психиатру…
Доктор — дочка — кричит — день — и — ночь — кофточка — меня — кофточка — душит — душит — а — девочкам — дорогой — родитель — надо — хотя — бы — раз — в — пять — лет — новые — кофточки — покупать…
— И что? Не смешно, — бубнит Цахилганов. — Костюм будет мал тебе уже через год. Перебьёшься. И никаких скандалов! Повзрослей сначала как следует… Успеешь купить. И ты успеешь. И мама успеет. Куда я от вас денусь? Потом. Потом. Потом.
— Ну, спасибо, папашища: ты меня хотя бы кормишь. Очень даже странно, что мне ещё не приходится висеть на ветке. Как Одной Девочке.
Идёт — значит — мужик — по — бульвару — и — вдруг — видит — на — берёзе — девочка — с — бантом — висит — зубами — за — ветку — держится — девочка — а — девочка — что — ты — там — делаешь — а — она — не — разжимая — зубов — я — ссссок — пью.
— ?!!.. Чтобы я не слышал больше этих троглодитских историй. Одна твоя Девочка у меня давно в печёнках сидит!
— От троглодита слышу.
— …Что ты, зараза, себе позволяешь?! Да твоя мама слова мне против не сказала за всю жизнь!
— Угу. Как Одна Девочка…
— Какая — ещё — опять — Одна — Девочка?!!
— А про неё бригадир на стройке перед экскурсией школьников рассказывал.
Наденьте — говорит — каски — а — то — вот — десять — лет — назад — железобетонная — плита — сорвалась — и — всех — детей — убила — и — лишь — Одна — Послушная — Девочка — в — каске — уцелела — улыбнулась — только — и — пошла — тут — самый — маленький — школьник — и — говорит — а — я — знаю — эту — девочку — она — до — сих — пор — ходит — по — нашей — улице — в — каске — и — улыбается.
— И что дальше? Что?!.
— Ты из мамы сделал Одну Послушную Девочку. В каске. Улыбающуюся. На которую можно ронять железобетонные плиты. И плиты падают, падают всю жизнь. А она только улыбается… И опять улыбается… Но я в Твоей каске по жизни ходить и улыбаться — не буду. Ни в чьей не буду. Ни-ког-да!
— …Много ты понимаешь! Нос утри! Пилорама. Бензопила. Не будет тебе никакого костюма! Хоть ты обрыдайся…
Цахилганова ждёт машина под окном. И он уезжает под монотонный, низкий рёв Степаниды. Однако возвращается с полпути.
— Это
Но — про — то — что — можно — быть — женщиной-удавом — расчётливой — отстранённой — любовницей — короче — быть — Ботвич — он — почему-то — не — говорил — ей — никогда — а — может — зря…
— У каждой женщины пути — только два! — повторяет Цахилганов своей дочери-десятикласснице, благоразумно не выходящей в коридор. — Если только она не исчадие ада!
Да! Да!..
Но перед разбушевавшимся Цахилгановым появляется вовсе не Степанида, а Любовь, собравшаяся на работу. Она накидывает поношенный свой плащ и поправляет, поправляет воротник вздрагивающими пальцами.
— Что ты так кричишь? Стеши нет дома. Она ушла десять минут назад. И… Не тревожься ни о чём. Детей не учат слова, их учит время… Вы ссоритесь, потому что очень любите друг друга.
— Прости, я думал… Тебя совершенно не слышно. Значит, ты ещё не ушла… Подвезти на работу? У тебя вид… уже с утра усталый. Что, заболела?
— Не заботься об этом. У тебя столько дел! Прости Стешу. Поезжай, не волнуйся. Тебе… не полезно.
Что это? Кажется, она даже не причёсана толком. Волосы, перехваченные аптечной резинкой, сбились на сторону, и вообще…
— Люба. Ты в последнее время совсем не смотришься в зеркало перед уходом. Отчего это?
— Оно… блестит, — смущённо улыбается Люба — смущённо, беспомощно, виновато. — Блеск. Блеск стекла. Он слишком… резкий. Мне от него больно… Всё вокруг резкое такое! Звуки, жесты. Краски… Режет всё. Кажется, я не справляюсь с жизнью. Не получается что-то.
— Ну ладно, до вечера! Причешись, не забудь. Мы ещё с тобой поговорим.
Потом. Потом. Потом.
…Потом он закрутился на целую хмельную, тяжёлую неделю — с гулянкой в офисе, с утренней головной болью, с песнями навзрыд:
про чёрного ворона,
про чёрную шапку
и про лучину,
догорающую вместе с человеком…
От мужской утомлённой компании Цахилганова понесло по городу. Сначала — гостиница и две смуглые девицы в разноцветных бантах, похожие на двух рослых весёлых обезьян,
— быстрая — проверка — у — венеролога — на — всякий — случай —