7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет
Шрифт:
Сын Владимира князь Мстислав в 1022 г. вел войну с касогами, предками черкесов. Против него выступил с войском касожский князь Редедя. Когда полки выстроились друг против друга и изготовились к сражению, Редедя предложил Мстиславу решить дело поединком: «Чего ради губить дружину? Сойдемся сами бороться! Если ты одолеешь, возьмешь именье мое, и жену мою, и детей моих, и землю мою, если я одолею, то возьму все твое!» Мстислав победил в борьбе Редедю и, в соответствии с уговором, взял жену и детей противника, а на касогов возложил дань.
Хорошо известен был
Другой широко распространенный архаический обычай касался передачи власти. Вождь, убивший другого вождя, занимал его место и должен был выполнять его обязанностипо военной защите общества. Вспомним, например, историю про Олега, Аскольда и Дира.
Так что Владимир действовал вполне в традициях времени. Такие же войны происходили несколько ранее в Скандинавии – между сыновьями Харальда Прекрасноволосого.
Интересна последующая история тех варягов, которых Владимир привел с севера. Наемники потребовали передачи города (Киева) в свое владение – «Се град наш, и мы прияхом е, да хочем имати окуп на них по две гривне с человека». Это заявление перекликается с уставом Олега о выплатах варягам «мира деля» и с рассказами исландских саг о приключениях скандинавских наемников на службе русских князей – удачливый варяг Эймунд получил в лен от Ярослава Владимировича город Полоцк с округой. Вообще скандинавам среди русских князей были хорошо известны именно Ярослав (Ярицлейв) и Владимир (Вальдимар). Оба князя нередко обращались к норманнам за военной помощью в ходе усобиц, происходивших на Руси.
Владимир варягам откупа с города не дал. Он отказал наемникам под благовидным предлогом – просил подождать, пока «сберут куны». Варяги сочли себя обманутыми и стали проситься в Византию. В итоге Владимир наиболее надежным «мужам» раздал не названные поименно «города», а остальных действительно отправил в Константинополь, послав вперед варягов-послов со следующими словами: «Царю, се идуть к тебе Варязи, не моги их держати во граде, оли то створять ти зло, яко и сде, но расточи я разно, а семо не пущаи ни единого».
Итак, в 980 г. краткое правление Ярополка печально кончилось. Владимир, незаконный сын Святослава, утвердил свое единовластие на Руси. *
Владимир стал единовластным правителем Руси в 980 г. и правил затем тридцать пять лет. Все это время можно условно поделить на две части – до крещения Руси в 988 г. и после него. И летописец фактически вывел на страницах «Повести» двух разных Владимиров – Владимира-язычника и Владимира-христианина.
Первый Владимир должен был служить для читателя «Повести» живым воплощением ужасов языческого времени. Он подвержен едва ли не всем известным порочным страстям, главная из которых – женолюбие….
«И бе Владимер побежен похотью женьскою, и беша ему водимыя (незаконные жены. –М.С.)… а наложниц бе у него 300 в Вышегороде, а 300 в Болгарех, а 200 на Берестове… и бе несыт блуда, приводя к
В этой характеристике Владимира с русским летописцем согласен немецкий хронист Титмар Мерзебургский, писавший в начале XI века. По замечанию Титмара, Владимир «был великим и жестоким распутником». Но к хронике Титмара мы вернемся чуть позже, когда пойдет речь о внешней политике Владимира-христианина.
Пока посмотрим, с чего начал Владимир, утвердившись в Киеве.
Пожалуй, немного найдется летописных рассказов, вызвавших к жизни такие дискуссии и такое количество научной, околонаучной и лженаучной литературы, как знаменитый рассказ о «языческой реформе», который в «Повести временных лет» помещен сразу за констатацией установления единовластия нового князя….
«И нача княжити Володимер в Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, иСимарьгла, и Мокошь, и жряху им, наричающе я богы, и привожаху сыны своя и дщери, и жряху бесом, и оскверняху землю теребами своими…»
Это очень краткое сообщение, суть которого вроде бы предельно проста – на холме в Киеве, вне теремного двора Владимир установил идолы богов – Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоши, и этим идолам приносились человеческие жертвы. Но именно это сообщение является одним из главных наших источников для изучения дохристианских верований Руси.
Зачем вдруг Владимиру понадобилась установка идолов (разве раньше их не было в Киеве? Кому же приносили жертвы киевляне)? Зачем на этом событии заострил внимание христианский летописец? Можно ли из этого рассказа узнать что-нибудь конкретное о славянских богах, кроме их имен?
На первый вопрос традиционно отвечают так – Владимир попытался объединить Русь путем установки в Киеве божеств подвластных племен, создания единого для всей Руси пантеона богов во главе с Перуном. Действия Владимира трактовали как своеобразную «языческую реформу». Логическим продолжением этой киевской «реформы» выглядит событие, описанное в этом же рассказе несколькими строчками ниже:…
«Володимер же посади Добрыню, уя [46] своего, в Новегороде, и пришед Добрыня Ноугороду, и постави кумира над рекою Волховом, и жряху ему люди Ноугородьстии…»
Из рассказа о крещении Руси ясно, что «кумир», которого воздвиг Добрыня в Новгороде над Волховом, изображал все того же Перуна – центральное божество киевского пантеона. Значит, можно говорить об установлении по всей Руси одного и того же культа. Если прежде, во времена Олега, северная Русь отправлялась на юг и подчиняла его, то теперь все переменилось. Южная Русь отныне будет диктовать условия общерусского культурного единства. В христианское время это станет особенно очевидным.
Итак, в Киеве было воздвигнуто новое языческое святилище – капище. Если есть капище, казалось бы, должен быть и жрец – человек, занимающийся вопросами культа. Но известен ли нам такой персонаж на Руси?