7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет
Шрифт:
Убедившись в невозможности подняться по Днепру, Святослав с войском и добычей спустился обратно в Днепровский лиман и там, в «Белобережье» (так называет это место летописец), остановился на зиму.
Зимовка Святослава в Белобережье оказалась очень тяжелой. Вокруг мертвая, покрытая снегом степь. Начался голод. Дружинники готовы были без сожаления расстаться с военной добычей в обмен на еду. Конская голова дошла в цене до полугривны (около ста граммов серебра!).
С наступлением весны русское войско снова поднялось по Днепру и попыталось пройти пороги. Печенежский хан (летопись называет его князем) Куря напал на Святослава. И в начавшемся сражении князь погиб.
«…Когда росы с ладьями приходят к речным порогам и не могут их миновать иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа печенегов и легко – не могут же росы двум трудам противостоять – побеждают и устраивают резню…» – писал Константин Багрянородный. Это и произошло состатками войска русского князя…
С гибелью Святослава связана еще одна знаменитая летописная легенда. Как рассказано в «Повести временных лет», Куря (единственный печенег, известный нам по имени!)распорядился сделать из черепа Святослава чашу и впоследствии пил из нее на пирах…
Так окончил свои дни воинственный киевский князь, победитель хазар, ясов, касогов, болгар. Время Святослава – это время расцвета русской дружинной культуры. Короткая, но яркая эпоха походов на Волгу и Дунай заложила основы военного дела Руси XI–XII столетий. Именно Святослав создал армию, способную воевать против народов Степи– главных врагов Киевской земли и других южнорусских областей. Именно в личности Святослава мы видим пример стойкости и мужества пред лицом неминуемой смерти: «Уже нам сде пасти, потягнем мужски, братье и дружино!» Но образ Святослава на страницах русской летописи не только героичен, он назидателен – как пример правителя, увлекшегося ради славы и богатства завоевательными походами в чужие земли, пренебрегшего безопасностью родной земли. Война ради войны бессмысленна – вот какой вывод должен был сделать древний читатель «Повести временных лет».
Глава 6 ТАЙНЫ СЛАВЯНСКИХ БОГОВ
Самый яркий рассказ о древних славянских верованиях и обширный рассказ о крещении Руси и конце старого языческого мира соединились на страницах «Повести временных лет» в описании правления одного и того же князя – Владимира Святославича.
Именно в рассказе об эпохе Владимира мы попробуем приоткрыть завесу тайны, окружающую дохристианский духовный мир славянских племен, убедимся, что мы весьма мало знаем об этом мире, узнаем о причине этих малых знаний и посмотрим, откуда же эти наши знания происходят (а знания все же у нас есть!). Но сначала обратимся к событийной канве правления Владимира.
Итак, князь-отец погиб. Три его сына занимали «столы» по всей Руси. Старший Святославич, Ярополк, княжил в Киеве, младший законный сын, Олег – в покорной после разгрома 946 г. Древлянской земле. На далеком севере, в Новгороде, правил Владимир, сын Святослава от ключницы Малуши. И случилось то, что обыкновенно происходило в историипосле смерти правителя, у которого оставалось несколько взрослых сыновей – вспыхнула династическая война.
Ключевой фигурой в начале этой войны оказался все тот же воевода Свенельд. Его сын Лют в 975 г. отправился на охоту и, преследуя зверя, столкнулся с князем Олегом, который сам охотился в тех местах. Олег спросил: «Кто это?» Князю ответили – «Свенельдич». И Олег убил Люта – «так как сам охотился там же», написал летописец. Речь идет, очевидно, о нарушении Лютом границ частных охотничьих владений Олега, о том, что места охоты («ловы») находились в частной собственности князей, мы уже говорили. Нонельзя исключать и того, что у Олега были какие-то личные счеты со Свенельдом или с родом Свенельда.
Киевский воевода, желая отомстить за смерть сына, усердно подстрекал Ярополка напасть на брата. И в 976 г. киевское войско двинулось в Деревскую землю.
Олег выступил со своим ополчением против Ярополка. Произошла битва, Олег потерпел поражение и бежал с уцелевшей частью войска в город Вручий (Овруч). Бегство, по-видимому, было паническим и беспорядочным. Прибежав к городу, воины Олега столпились на мосту, который вел через ров («гроблю») к городским воротам. Началась давка. Люди и лошади падали с моста в ров и гибли. Так окончил жизнь и сам Олег…
Князь-победитель, овладев Древлянской землей, занялся поисками брата, и некий древлянин сказал, что видел, как Олега спихнули с моста. С утра и до полудня извлекали из «гробли» трупы и наконец обнаружили в самом низу тело Олега. Ярополк горько оплакивал смерть брата и упрекал Свенельда, говоря: «Вижь, сего ты еже еси хотел!» Этотэпизод – последний летописный рассказ с участием Свенельда.
Владимир, узнав о смерти Олега, очень испугался. Он понимал, что может оказаться следующим. Не слишком полагаясь на военную мощь Новгорода, младший Святославич спешно отправился за море, к «варягам».
Ярополк посадил в Новгороде своих управителей – посадников и сделался (правда, на короткое время) единовластным князем Руси.
Два года все было тихо – летопись вообще не фиксирует никаких событий в 978 и 979 гг. Но вот настал 980 г. Беглый новгородский князь возвратился на Русь, и возвратился, естественно, не один, а с наемной военной силой. «Приде Володимер с варяги Новугороду», – писал летописец, и здесь надо отметить, что в рассказах о временах Владимира и Ярослава толкование термина «варяг» может быть куда более четким, чем в рассказе о Рюрике – это скандинавский воин-наемник, выполняющий за плату военные поручения князя. Значение слова сблизилось с исконным норманнским «vaering».
Владимир не делал тайны из своего намерения занять киевский стол. Посадникам Ярополка он заявил: «Идете к брату моему и рцете ему: Володимер идет на тя, пристраивайся противу биться!» Обосновавшись в Новгороде, Владимир решил устроить личную жизнь и отправил сватов в Полоцк.
Полоцк стоял на Двинском торговом пути, менее известном, чем путь «из варяг в греки», но тоже важном и богатом. Правил в Полоцке князь по имени Рогволод (Регнвальд), тоже норманнского происхождения. «Бе бо Рогволод пришел из заморья», – писал летописец. Дочь его звали Рогнеда (Рагнейд, или Рагнхильд). «Хочю пояти дщерь твою собе женою», – обратился Владимир к Рогволоду устами своих посланцев.
«Хочеши ли за Владимира?» – спросил у Рогнеды полоцкий князь. Такой вопрос применительно к династическим бракам, да и вообще к практике традиционного общества выглядит весьма странным – когда знатные (да и не только знатные) родители договаривались о свадьбе детей, самих детей не спрашивали. Но в обществе древних скандинавовситуация была иной. Женщина пользовалась определенными правами и могла, например, по собственному желанию развестись с мужем. Случаи, когда отец спрашивает у дочери, по душе ли ей предлагаемый брак, не редкость в «сагах об исландцах».