A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:
Вот это да! Вот так проблема!
Все боятся перемен, все боятся кого-то потерять. Но когда это происходит, ты чувствуешь, что в этой зыбкой жизни вокруг нет ни капли стабильности. Случиться может все что угодно. В любую секунду. Да хоть сейчас!
И тогда ты перестаешь бояться.
Сириус понятия не имел, чего еще ему бояться.
Лили и Джеймс, неразлучные и счастливые. Ему не хотелось бы потерять еще и их, но странное чувство спокойствия обволакивало его, когда он думал о них. Пока они вместе, ничто не может причинить им вред. Они дополняют друг друга, усиливая и укрепляя.
Они же с Беатой
И вот итог.
Сириус с разгону пнул показавшуюся из-за поворота миссис Норрис, и та с отчаянным визгом отлетела вперед по коридору. Откуда-то послышалось ворчание, прерывистое дыхание и назойливые быстрые шажки.
— Ах ты мерзкий мальчишка!.. — орал Филч, еще даже не выйдя из-за поворота, будто заранее знал, с кем имеет дело. — А-ну стой!
Но Сириус уже рванул вперед, оттолкнувшись рукой от одной стены, вписался в крутой поворот, легко перепрыгнул с лестницы на лестницу, перемахнув через перила, потом спрыгнул еще ниже и через несколько минут стремительного бега оказался на ступенях главного входа.
Весна дохнула ему в лицо острым свежим запахом, солнечным, смешанным с ароматом цветущих растений из оранжереи Стебль, вскружила голову. Запах прорывался сквозь стекла теплицы и приоткрытые верхние окна, разносясь с ветром по всем угодьям Хогвартса.
Волшебное время.
Сириус не любил весну с ее бесконечными дождями, грязью, холодными ночами и буйным ветром, от которого он все время простывал, потому что в застегнутой куртке было жарко, а без нее — холодно. А когда он болел, он не мог курить, и это раздражало еще больше. Сириус не любил, когда лапы увязали в грязи и вся шерсть потом была в серых засохших пятнах, но вбегать в холодные лужи, разметая брызги на прохожих, все же было весело. Да и девчонки начинали раздеваться, становясь такими хорошенькими, дышащими чистотой и радостью.
Сегодня был один из таких чудесных дней. Из тех самых, которые не стыдно преподнести в подарок кому-нибудь, кого очень любишь. Забавно.
Сириус быстро сбежал по ступеням вниз, зыркнул на группку младшекурсников, с важным видом смолящих маггловские сигареты у самых ворот. Они встрепенулись, услышав шаги, увидели, что это не преподаватель, а всего лишь Блэк, и снова надели на лица скучающее выражение. Блэк усмехнулся.
Ноги сами понесли его к Черному Озеру.
Он вспомнил, как целую вечность назад сидел там, чувствуя себя эгоистичным, обиженным на весь мир ребенком, а Эмили Паркер топталась за деревом. Теперь его черед, выходит?
Сириус не ошибся. После последнего возвращения из Блэкшира Эмили стало не узнать. Она всегда, в любую свободную минуту была у Озера, будто оно рассказывало ей что-то, чего не слышали другие, и даже Ремус был не в силах вытянуть из Эмили хоть слово.
Сейчас она сидела на самом берегу, на округлых скользких камнях. Огромные, смешанные юбки ее платья были похожи на вороньи перья. Из-под полы выглядывали жуткие грубые ботинки со шнуровкой, а на плечи была наброшена куртка Беаты. Вся в заплатах и каких-то пятнах.
— Здорово, — сказал Сириус и упал рядом на камни. Они были чертовски холодные.
Эмили к нему не повернулась.
Она смотрела на воду спокойным взглядом, и покачивающаяся гладь отражалась у нее в зрачках. Меж ее губ тлела сигарета, скуренная почти до фильтра, и пепел круговертью
— Я рассказал Джеймсу и Ремусу, что случилось, что мы сделали. И Лили и Марлин тоже… Тебе больше не придется делать это самой.
Сириус достал свои сигареты.
— Мне с тобой сейчас говорить проще, чем с лучшими друзьями. Наверное оттого, что ты молчишь все время. Ты чертовски странная, Паркер. Но я уважаю тебя за твою стойкость.
Эмили качнула головой вниз, и весь пепел разом обвалился на ее юбки.
— Ты вообще причесывалась с прошлой недели? Выглядишь премерзко. Хорошо, что ты не красишься, иначе бы вся тушь размазалась, — Сириус сделал быстрое движение и вытащил окурок из губ Эмили.
— Спасибо, — сказала она. — А то он, кажется, прилип к губам.
Эмили произнесла что-то вслух. Это было великим событием, но Сириус сделал вид, что ничего особенного не произошло.
Ее руки были опущены вниз, словно прикованные к земле, и поднять их для Эмили было непосильной задачей. Сириус знал это ощущение — когда у тебя нет сил даже пошевелиться, когда ты почти боишься этого. Как будто, если сделаешь одно, даже самое крохотное движение, весь мир вокруг тебя начнет обваливаться, как карточный домик.
— Что будешь делать теперь? — спросил Блэк.
Эмили медленно повернула к нему голову и черные глаза обратились на него. Стало немного жутко, но она всего лишь не поняла вопроса.
— Что будешь делать с Мальсибером и прочими? Регулус нам многое рассказал. Да мы и сами побывали на Гонках. Несложно догадаться, что этот псих способен на страшные вещи хотя бы потому, что он чертов чистокровка.
— С чего ты решил, что я буду с ними что-то делать?
— А что еще остается? — он горько усмехнулся и сплюнул на камни. — После того, что случилось, тебе нужна цель, чтобы выкарабкаться. Неужели просто поплачешь пару месяцев в подушку, а потом будешь жить, как обычно?
— У меня есть Ремус, Блэк.
— Ты не говорила с ним неделями. Ты хоть помнишь, как он выглядит?
Эмили наклонила голову, глядя на Блэка, не мигая и похожая от этого на большую разбуженную сову.
— Что ты делаешь?
— А что?
— Ты провоцируешь меня.
— Я тебя тормошу. Тебе плохо, тебе нужно из этого выбраться, но всю помощь, что тебе предлагали, ты отвергла. Родители пытались вернуть тебя к жизни с помощью лекарств — ты отказалась. Ремус обивал твои пороги целыми днями — ты игнорировала его. Учителя пытаются подбадривать тебя и не нагружать заданиями — ты отворачиваешься от них. Выходит, ты реагируешь только на меня, уж не знаю почему, но я принимаю правила игры и пытаюсь что-то сделать.
Эмили помолчала, потом издала нехороший смешок.
— Это что, благотворительность?
— Нет, — Блэк отвернулся к воде. — Я не оставлю это так, Паркер. То, что они сделали. Тех, кто устроил эти Гонки. И ты не оставишь.
— Если организуешь отряд мстителей, это не ко мне, — отрезала Эмили.
— Почему?
Эмили покачала головой туда-сюда, словно пыталась взбултыхнуть мысли в своей голове, чтобы они шевелились быстрее.
— Потому что мстить — неправильно, Сириус. Месть всегда приводит в никуда, месть всегда забирает все, что у тебя было, есть и может быть. Она отбирает все твои возможности и превращает их в ненависть.