A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:
Которую всего через несколько лет будут называть…
…миссис Беатрис Гринграсс.
========== Глава XXXII: Последняя шалость Беаты Спринклс ==========
Хогвартс, кабинет Дамблдора
Неспешно цокали разномастные часики, в разнобой передвигая секундными стрелками. Им вторила пыхтящая золотисто-лимонным колба на дубовом столике. Фоукс, бесконечно прекрасный и слепящий глаза, уютно свернулся в своей клетке, обняв себе длинным огненным хвостом.
— Какого черта мы здесь делаем? — Сириус Блэк вытянул перед собой ноги, разглядывая длинный
Напротив него сидела Эмили Паркер в непроглядной черной мантии и с обгрызенными ногтями. Она выглядела измотанной, словно совсем не спала, ни черта не ела и только что и знала, что свои учебники.
Кроме Сириуса и Эмили в кабинете не было никого, включая самого Дамблдора, и если десять минут назад ситуация казалась странной, то сейчас она начинала нервировать в буквальном смысле до нездоровой дрожи.
Дамблдор вплыл в кабинет в длинном шерстяном халате, словно с минуту назад вылез из теплой постели, несмотря на то, что время подходило к послеобеденному перекусу. Он казался добродушным, но Сириус не раз видел, как директор с улыбкой под пушистыми усами выдает новость о чьей-нибудь смерти, и его беспокойство лишь усилилось.
— Я хотел бы побеседовать с вами о Беате Спринлс, — просто сказал Дамблдор, куда-то девая улыбку, будто заправский фокусник прячет монетку в рукаве.
Эмили подскочила на стуле и воззрилась на директора воспаленными огромными глазами. Сириус медленно вздохнул и заставил себя поднять глаза. Дамблдор внимательно посмотрел на него, затем на Эмили, словно бы… подбирал слова.
— Беата Спринклс умерла, ребята.
Вот так просто. Безо всяких подготовительных речей и слов утешения.
Что-то внутри Сириуса рвануло вниз, поэтому громкий вскрик Эмили ворвался в его сознание секундами позже. Появился словно бы из ниоткуда и залил его сознание высокой сокрушающей волной.
Умерла.
Простое слово, будто маленький шарик в невесомости, качалось у него в голове, отскакивая от стенок. Туда-сюда. Тик-так. Голова была пустая, легкая и очень хотелось курить.
Но… этого же…
…не может быть?
— Она последовала на Гонки вслед за Эмили, но по прошествии ночи не пожелала отступать и решила преследовать оборотней до конца. К сожалению, она не справилась.
— Не справилась?.. — сипло прошептала Эмили.
— Мать опознала ее тело. Как и сестра. Как и мать общин.
— Где она? — Сириус вскочил со стула, покачнулся, когда закружилась голова, и почти упал на директорский стол, но успел вовремя выставить перед собой руки. Его большая косматая голова мотнулась перед лицом директора, челка упала на страшные горящие глаза, но Дамблдор не пошевелился.
— Ее тело, мистер Блэк, было забрано матерью. Они проведут обряд по всем правилам.
— А мы что, даже не имеем возможности присутствовать?! А если это ложь?! Я хочу знать, я хочу проверить сам! Если… Беата не могла…
— Именно поэтому я пригласил вас обоих сюда. Конечно же вам будет дозволено присутствовать на прощании, но необходимо обсудить все меры
Директор согласился так просто, что Сириус просто «выключился». Он был готов рвать и метать, лишь бы добиться своей цели, лишь бы ему позволили увидеть ее, но когда Дамблдор просто сказал «Да», у него не осталось сил ни на что другое. Блэк рухнул обратно в кресло.
Эмили продолжала молчать.
Молчать и трястись.
— Но я же… Я же виделась с ней последний раз… Я… В Блэкшире… И мы даже не… Мне нужно рассказать ей… Мне нуж…но…
Директор махнул рукой и невесть откуда взявшийся домовик бросился к Эмили с подносом и стаканом какого-то прозрачного зелья. Эмили машинально схватила стакан и залпом опрокинула его в себя, после чего сильно закашлялась.
«Не зелье», — понял Блэк. — «Обыкновенная водка».
К нему подскочил другой домовик с очередным стаканом, и Блэк смог лично удостовериться в своих догадках.
Беата Спринклс.
Когда они прощались у ворот Блэкшира, Сириусу показалось… что-то. Показалось, что это может быть навсегда. Что она уже не вернется. Но между «не вернется» и «умерла» была огромная разница, которая заключалась в очень простой вещи.
В надежде, которой больше не было.
Сириус поднял глаза на Паркер. Та плакала, тихо и безучастно, и совсем без слез. Сириус раньше понятия не имел, что это возможно — плакать без слез. Но у Паркер получалось, и Блэк подумал, каково, наверное, ей сейчас. Сначала изнасиловали ее психику, потом пытали, держали в плену и заставили бегать от оравы бешенных оборотней. А теперь оказывается, что из-за нее погибла единственная подруга. Пусть Дамблдор и сказал, что Беата «решила не отступать», но не нужно быть мудрецом, чтобы понять, ради кого она это сделала.
— Когда прощание? — глухо спросил он.
— Завтра, Сириус.
*
В Лесу Дина собралось уйма народу.
Сириус знал Серену и Еву, еще Медведя и пару других колдунов, которых он видел в Хогвартсе. Все остальные казались ему зеваками, забредшими на казнь незнакомого человека в поисках зрелищ. Колдуны переговаривались, пили из высоких деревянных кружек какое-то варево и начисто игнорировали их с Эмили. Может быть, принимали за слуг, а может быть, им просто не было никакого дела.
Беата лежала на расшитом льняном полотне с аккуратно уложенным по обеим сторонам от ее головы заплетенными косами, с раскинутыми руками и в таком же льняном платье. Под нею было сложено огромное кострище.
Природные колдуны сжигали своих ушедших.
Это стало открытием для Сириуса, хотя, наверное, ему стоило догадаться раньше, что языческие обычаи не изжили себя в этих землях.
Беата Спринклс. Яростная, дерзкая, храбрая колдунья. Они обрядили ее в серую тряпку, расшитую какими-то вялыми цветочками, положили на огромное полотенце, которым устилают стол в деревнях к завтраку, и теперь собирались сжечь. Чтобы даже мысли о ней не осталось.