A and B, или Как приручить Мародеров

Merenili

— А кактус-то зачем?

— Ну, Дикий Запад же!

— О, — снова многозначительно повторил Блэк. Он слегка пошевелил плечом, потом задумчиво – рукой, а затем вдруг вздохнул, встряхнулся и откинул со лба волосы. – А эти твои… ковбои. Они как долго стоят в этой идиотской позе с такими невменяемыми рожами?

— Пока не решат, кто из них круче, — пожала плечами Спринклс, тоже расслабляясь и принимая наконец более человеческий вид.

— И долго решают?

— Пока у кого-нибудь в башке не оказывается дыра от пули.

— А… Эй! Ты не круче меня!

—

Да ну?!

— Мерлин, не могли бы они орать друг на друга погромче? — тихо произнесла Эмили. – Я уже почти различаю, что они говорят.

— Они спорят о том, кто из них более крут, — отозвался Ремус, всматриваясь то в лицо Блэка, то в лицо Беаты.

— Так они же всегда об этом спорят.

— Вот именно.

— Идиоты, — вздохнул Джеймс.

Спор тем временем продолжался уже на более повышенных тонах:

— Да я такую девушку, как ты в жизни своей не встречал! Ты же абсолютно невменяемая!

— Ты себя видел? Нет, ты посмотри! Высокомерный, наглый, надменный! Чем ты вообще лучше любого слизеринца?!

— Я понимаю, что такое дружба!

— А мы понимаем, что такое семья!

— Да ну?! Откуда бы тебе знать…

— Я знаю! Знаю, как сожалеет Регулус о том, что ваши с ним отношения развалились на части! Знаю, как он защищает тебя перед Малфоем, когда тот называет тебя жалким осквернителем крови! Знаю…

— Он меня защищает? – лицо Сириуса тут же приобрело удивленное выражение, злость постепенно уходила из глаз, сменяясь непониманием и неуверенной надеждой.

— Защищал, — холодно ответила Беата. – По крайней мере до того момента, пока ты в прошлом году не сказал ему при всей школе, что он тебе не брат, и что ты сожалеешь каждую секунду своей жизни о том, что в ваших жилах течет одна кровь.

— У меня были причины, — вдруг жестко отозвался Сириус. – И тебе лучше не лезть со своими советами в чужие… в чужую…

— Семью, ты хотел сказать? – хмыкнула Беата. – Так он тебе брат или не брат, я что-то не пойму?

— Спринклс! – вдруг взвыл Сириус, отчего Эмили, уже отчаявшаяся что-то разобрать, подпрыгнула на месте и отдавила Питеру руку. – Как ты это делаешь?

— Что именно? – выражение святой невинности на лице Беаты могло соперничать только с иконой Христа Спасителя. Хотя, впрочем, о ее существовании слизеринка не имела никакого понятия.

— Мы начинали с того, что кто-то не желает признавать свое очевидное поражение в споре, а в результате я оправдываюсь перед тобой из-за ссоры с собственным братом?! Тебе не кажется, что это…

— Черт, работает… — ухмыльнулась Спринклс и, неожиданно повернувшись в сторону зрителей сего захватывающего представления, проорала: — Паркер, он и правда работает!

— Кто? – удивленно переспросил Ремус, поворачиваясь к Эмили.

Та лишь устало прикрыла глаза, но все-таки ответила:

— Психологический подход. В случае напряженного разговора, спора или любой другой ситуации, когда открытие правды собеседнику является для субъекта нежелательным, нужно довести оппонента до белого каления, а затем на пике его эмоций

надавить на наиболее больное место, вынуждая того перейти в глухую оборону, из которой ответное наступление практически невозможно. В случае правильной тактики собеседник в конечном итоге полностью переключается на собственные проблемы, пытаясь в то же время скрыть их от своего «нападающего». В результате, стремясь сокрыть правду и избежать продолжения болезненного разговора, оппонент обрывает беседу и уходит, чувствуя при этом не только полное свое поражение, но и некоторое чувство страха от того, что кто-то может его контролировать посредством частично открывшейся истины. Кроме того, на некоторое время собеседник полностью забывает об изначальной теме беседы, что дает неплохой выигрыш во времени и…

— Паркер, — мрачно перебил ее Питер, — даже Ремус, кажется, сейчас заснет на твоем плече. Только не говори, что Спринклс выслушала все это от начала и до конца.

— Нет конечно, — грустно ответила Эмили, — она заснула еще на середине. И именно поэтому так и не смогла довести дело до логического завершения – Блэк ее раскусил, так как она слишком сильно и слишком резко на него надавила, в результате чего его мозг еще не успел полностью переключиться на новую тему разговора и, стремясь уйти от неприятной беседы, вернулся к изначальной проблеме.

— Паркер, — очень грустно и проникновенно произнес Джеймс, — Паркер, пожалуйста, замолчи.

Эмили только нахмурилась и обиженно отвернулась от Джеймса. Ремус в это время со слегка ошалелым взглядом взирал на свою подругу, пытаясь понять, как часто и насколько успешно на нем самом за все время их знакомства применялись самые разнообразные психологические техники. Люпин поежился – ему стало слегка… не по себе.

— Мерлин, Паркер, ты нас отвлекла! – Поттер снова повернулся к парочке на той стороне озера. – Эй, где они?

Внезапно раздался звук, подозрительно похожий на рев мотора, а затем над озером взлетел тот самый знаменитый и широко известный Блэковский мотоцикл. Беата радостно верещала что-то про глубокое восхитительное небо, сверкающие звезды, чертовски классный мотоцикл и еще что-то про то, что «дурацкие невкусные волосы лезут ей глаза». Блэк на удивление молчал, хотя, возможно, его просто не было слышно из-за восторженных визгов слизеринки, а через пару минут парочка и вовсе скрылась из виду. Рев мотора затих вдали.

— Ну вот, — грустно констатировал Питер, — мы пропустили кульминацию.

— А все из-за дурацкого…

— Не ворчи, Джеймс, — примирительно отозвался Ремус. – Это была довольно интересная и познавательная информация.

— Я могу еще рассказать! – тут же воспряла духом Эмили.

— Не-не-не, — затряс головой Ремус. – В смысле, давай потом, а? Мы все устали, так что будет лучше вернуться в замок, как считаете?

— Пожалуй, ты прав, — все еще мрачный Джеймс поднялся с песка, прихватывая сумки Эмили и распределяя их между друзьями. – Хоть бы они в какое-нибудь дерево не врезались, когда начнут падать.