А что же случится со мной? (А что будет со мной?)
Шрифт:
— И что мы должны делать? — спросил Эрскин.
— Надо сообразить. У нас есть еще два месяца в запасе. Я осмотрюсь, смотаю туда и постараюсь выяснить, кто собирается купить самолет, а потом мы решим этот вопрос… как оказаться мертвыми для всех и живыми для себя.
Уже засыпая, я услышал стук в дверь. Включив лампу, я соскочил с постели и взглянул на часы. Было уже пятнадцать минут первого.
Стук в дверь повторился.
Я подошел к двери и открыл ее. Гарри Эрскин вошел ко мне и прикрыл дверь за собой.
— Мне надо поговорить с вами, — сказал он. Тусклый свет
— Я уже собирался спать.
— После выспитесь. — Он прошел дальше и опустился в кресло. — Послушайте, Джек, я извиняюсь, что был против вас. Я думал, что вы просто любитель легкой наживы, одурачили Берни, но когда вы выбили этот миллион, я понял — вы наш человек. Мне надо поговорить с вами о Берни.
Я опустился в кресло рядом с ним и достал пачку сигарет. Закурив, я передал пачку ему, и он тоже закурил.
— Давайте поговорим, — согласился я.
— Он катится вниз ужасно быстро, эта проклятая сука совсем его довела. — Он стряхнул пепел на пол. — Он постоянно думает о ней. Мне нечего открывать вам новость, она переспала со всей округой, и это гложет его, ведь он не может разделить с ней постель. Это опасно действует на его рассудок. — Он склонился вперед. — Если он так будет изводить себя, то уже не сможет вести самолет месяца через три, четыре. Я уже понимаю это, так как работаю вместе с ним. Он стал такой рассеянный, что уже три раза пытался посадить самолет без обычного захода на посадку и без соблюдения необходимых правил. Когда я одергивал его, он так бессмысленно смотрел на меня, и только после повторного напоминания соблюдал обычные правила посадки. Он вбил себе в голову эту идею о службе аэротакси в Мексике. Но в таком состоянии он не сможет летать на такси один. Не думайте, Джек, что я имею что-то против Берни. Мы уже работаем с ним вместе девять месяцев. Сначала я гордился им, он был замечательный пилот, но эта баба испортила его. Если бы вы знали, сколько раз я с трудом избегал крушения из-за него, вы бы не поверили. С таким рассудком нельзя летать.
Я слушал его со все возрастающим смятением.
— Боже мой!
— Да… и как он справится с новым самолетом? Мы оба в конце месяца летим на завод фирмы «Кондор» для прохождения инструктажа. В таком положении, как сейчас, он не пройдет простой проверки для пилотов. Они вышлют рапорт Эссексу, и Берни быстро вылетит за ворота.
— Я не могу поверить в это! Берни может летать на каком угодно самолете! Он лучший пилот, с каким мне приходилось работать!
— Он был, я тоже так думал, но сейчас уже не тот. Он не умеет сосредотачиваться, а для летчика это самое необходимое качество. — Он смял сигарету и продолжал:
— Может быть, вы поговорите с ним, может быть, он согласится бросить Пэм? Я не вижу другого решения. Нужно избавиться от нее, и он станет опять человеком. Что вы думаете?
Я сразу отмахнулся от такого предложения. Не мог я говорить с Берни об этой женщине.
— А почему вы сами не поговорите с ним?
Эрскин покачал головой.
— Он может подумать, что я подсиживаю его по работе. Только вы можете это сделать, но не я.
Я подумал немного.
— Если он лишится своей работы, вы
— Нет, я слишком молод. Эссекс найдет более опытного… без труда. Джек, для успешного завершения операции вам необходимо поговорить с Берни и заставить его здраво рассуждать, или дело полностью рухнет.
— Вы уверены в таком влиянии Пэм?
— Я знаю это.
Я помолчал. Мысль потерять три миллиона долларов из-за какой-то шлюхи потрясла меня.
— Может быть, мне лучше поговорить с ней?
Эрскин усмехнулся.
— Она обманщица.
— Хорошо. — Я опустился в кресло, пытаясь привести мысли в порядок. — Я подумаю об этом. Спасибо, Гарри, за предупреждение. На сегодня хватит. Надо сначала все обдумать, может быть, мы выкрутимся.
— Вы думаете, мы справимся с этим делом?
— Я не знаю, но одно уясните себе: нам предстоит масса хлопот для того, чтобы добыть эти три миллиона долларов.
— Вы действительно верите, что мексиканцы могут пристукнуть нас, когда мы посадим самолет? — спросил он, поднимаясь на ноги.
— Подумайте сами. Мы еще не приземлились сейчас и перед нами стоят более важные вопросы на очереди.
— Ну да. — Он провел рукой по своим коротким волосам. — Ладно, оставлю это на ваше усмотрение, если я вам понадоблюсь, мой домик номер пятнадцать.
— Где живет Пэм?
— В двадцать третьем, самый последний в этом ряду.
Он удалился, а я вернулся в спальню, обдумывая все сказанное, потом снял пижаму, надел брюки с рубашкой и вышел.
Я осторожно пошел по ряду домиков в самый конец, обнаружил домик двадцать третий и постучал.
За шторами зажегся свет, и через минуту раздался голос Пэм:
— Кто здесь?
— Ваш дружок.
Она открыла дверь и я, оттолкнув ее, вошел внутрь и прикрыл за собой дверь.
Она была в легкой накидке и босая.
— Вы? Что вам надо? — хрипло прошептала она.
— Надо поговорить о Берни.
Я придвинул кресло и опустился в него.
— Мне нечего о нем говорить! Убирайтесь!
— Успокойтесь… я по делу. Мы собираемся заработать три миллиона долларов, но это может сорваться из-за вас.
Она удивилась.
— Из-за меня? Почему?
— Если вы не понимаете, то значит вы еще глупее, чем я думал. Ну, ладно, я объясню. Потому, что вы переспали со всеми мужчинами в округе и продолжаете этим заниматься, а Берни сильно переживает от этого. Он уже не может сосредоточиться, а в пилоты такие не годятся. Потому что вы путаетесь с кем попало и воображаете, что Берни легко к этому относится, а на самом деле он жестоко страдает от этого.
— Это ложь! — Она стиснула кулаки. — Берни сам говорил мне…
— Замолчите! Берни слишком хорошо относится к вам, поэтому он вам ничего и не говорит. Сейчас послушайте меня. Дело стоит трех миллионов. Я не собираюсь уговаривать такую суку, как вы, которая собирается загрести денежки и погубить такого парня, как Берни. Вы слышите меня? — Я не кричал и говорил тихо и спокойно. Такой тон больше действует. — Завтра вы увидитесь с ним и скажете ему, что останетесь у него и что больше не будете шляться по мужчинам, и вы должны убедить его в этом.