А. з.
Шрифт:
Вдруг дверь с оглушительным стуком захлопнулась.
— Это чего?.. — опешил Жила. — Братва, у нас гости…
Обернулся к приятелям и остолбенел.
Тело Шнобеля медленно отклонялось от вертикали, словно кто-то тянул самоубийцу за ноги.
Максим похолодел от ужаса. Хрипатый раззявил рот. Сява вытаращил глаза. Бузук посерел и сделался ниже ростом. Хирург вжался в тесины на окне, будто пытался вытечь из избы сквозь щели.
Труп завис под углом к дощатому полу. Как стрелка в часовом механизме. Вопреки всем законам физики. Руки располагались вдоль тела, прямые ноги слегка расставлены. Ни одна складка на одежде не изменила очертания. Полы расстёгнутой куртки даже не раздвинулись на груди Шнобеля, словно он по-прежнему висел вертикально. Словно положение изменил не труп, а те, кто находился в избе.
Послышался треск потолочной балки. Примотанный к ней шнур натянулся до предела, туго сплетённые капроновые нити ещё глубже впились в шею самоубийцы, грозя отсечь голову.
Первым опомнился Сява. Дико вопя, оттолкнул с пути Жилу и, чуть не сорвав двери с петель, сиганул прочь. Вслед за ним помчались Жила и Хрипатый. Застряли в дверном проёме. Один мычал, второй изрыгал проклятия. Работая локтями, они вывалились наружу.
Не в силах отвести глаз от трупа, Бузук попятился:
— Так не бывает…
Максим и Хирург, боясь повернуться к висельнику спиной, двинулись вдоль стен, скользя по брёвнам ладонями. Шаг за шагом, бочком-бочком, вышли из избы, опередив Бузука. А тот всё пятился и бормотал: «Так не бывает…» Шагнул через порог. Оступился на ступенях и грохнулся наземь.
Жила запрыгнул на крыльцо. Ногой захлопнул дверь. Подскочив к лежащему Бузуку, проорал в серое лицо:
— Надо валить! Бузук! Надо валить!
Тот клипал глазами и шептал:
— Так не бывает…
Жила метнулся к Максиму. Схватил его за грудки:
— Сука! Что это за место? Ты куда нас привёл?
— Э-ей! Остынь, — подал голос Хирург. — Всему есть объяснение.
Жила вздёрнул брови на лоб:
— Да неужели? Тогда будь добр, объясни. — Отпустив Максима, приблизился к стоящему за деревом Хрипатому. — Уходим? Или ты остаёшься?
Упираясь кулаками в землю, Бузук с трудом сел. Морщась, прижал ладонь к затылку:
— Погодь, Жила. Надо подумать.
— О чём? — Жила опустился перед Бузуком на корточки и прошипел: — Неужели ты не видишь, что тут творится чертовщина? Гвоздь почти помер, когда я уходил. Почему он не сдох? Как оказался в колодце? — Потрясая пальцем, Жила указал на кустарник, в котором прятался Сява. — Этот дрыщ поднял ведро…
— Я не дрыщ, — промямлил Сява.
— …с камнями доверху! Ты видел это ведро? Видел камни? А дрыщ поднял его и даже не пёрнул от натуги. Я забил Шнобеля до смерти! А он ожил и приполз сюда. Теперь он болтается в петле. Как он туда залез? Как завязал узел? Он висит наискосок! Как такое возможно? Я заблудился в овраге. Как? Я видел крышу дома, спустился в овраг, иду, иду, кругом орешник, а склона, чтобы выбраться, нету. Ты видел этот овраг? Мы же по нему шли. Помнишь? В ширину тридцать шагов. А я шёл целую вечность! Звал вас, кричал во всё горло. Думал, усрусь от крика. Вы слышали? То-то и оно. Где звёзды? Где луна? Сейчас ночь или день? И что это за хрень в небе? Откуда там дым? Это место проклято, Бузук. Надо уходить. Здесь мы сдохнем.
Бузук опёрся на плечо Жилы, поднялся на ноги:
— Что думаешь, Хрипатый?
Жила разъярился:
— Это киздец, граждане зэки! Вы будто оглохли! Я говорю, что это место проклято. Говорю, что ваш хвалёный проводник спецом заманил нас сюда…
— Не мели ерунду, — вклинился Хирург. — Он тоже напуган. Если бы он знал, что тут творится…
— Знал! — проорал Жила, брызгая слюной. — Потому и привёл. Чтобы отомстить за смерть пацана. Хотел бросить нас, да я успел его покалечить.
Бузук покряхтел, потирая затылок:
— Нехило я долбанулся. Хирург, глянь. Вроде бы шишка.
Хирург провёл ладонью по ёжику седых волос:
— Слегка опухло. Голова болит?
— Кружится.
— Перед глазами мельтешит?
Бузук посмотрел по сторонам. Поморгал:
— Вроде бы нормально. — Покосился на избу. — Может, нам всё показалось?
Жила зло рассмеялся:
— Иди проверь. — Обратился к Хрипатому: — Ты со мной или как?
Поправив на плече ремень ружья, Хрипатый махнул Бузуку, мол, идём, Жила прав.
Из кустов вылез Сява:
— Айда к болоту. Там хоть вода есть.
— Дизентерией давно не болел? — спросил Хирург.
— А что?
— А то, что болотная вода — для человека яд.
— Надеюсь, пронесёт.
Хирург покивал:
— Пронесёт. Обязательно пронесёт. Поносом с кровью.
Жила застегнул до подбородка Андрюхину спортивную кофту. С опаской поглядывая на закрытую дверь, взял лежащую возле крыльца свою старенькую куртку и, заталкивая руки в рукава, отчеканил:
— Короче, так. Рисковать не будем. Пойдём в обход болота. Если склонит в сон, покимарим по очереди. Если что, соорудим шалаш и разведём костёр. Огня не будет видно, а дыма в сумерках никто не заметит.
Максим вытер о штаны вспотевшие от волнения ладони. Посмотрел на небо, напряг слух в надежде услышать гул лопастей вертолёта.
— Чё зыришь? — спросил Жила.
— Заблудимся, — сказал Максим первое, что пришло на ум.
— Ты же у нас спец, — подал голос Бузук. — Ходишь по лесу без карты. Или не спец?
Максим огрызнулся:
— Я не сова, чтобы видеть в темноте.
— Ты что-то говорил про белые ночи. Молись, чтобы это было правдой. — Бузук подтолкнул его к стене леса. — Веди.
Компания во главе с Максимом нырнула под сень деревьев.
— 26 ~
Лес и раньше не проявлял дружелюбия к непрошеным гостям, а сейчас и вовсе стал враждебным. Деревья растопырили узловатые ветки, опутанные лохмотьями лишайника. Разорвав мшистый пласт, древесные корни выперли из земли и скрутились в петли-силки. Кустарники взъерошили утыканные шипами побеги.