Абсолютное оружие (сборник)
Шрифт:
– Гордон, – медленно сказал я, – не знаешь ли ты, кто производит лучших индивидуализированных роботов?
– Снэйт из Большого Нового Ньюарка, – уверенно ответил он.
Я имел беседу со Снэйтом и убедился, что это вполне нормальный, в меру жадный человек. Снэйт согласился сделать робота без правительственных клейм, который был бы похож на меня и дублировал мою манеру поведения. Мне пришлось уплатить более чем солидную сумму, но я остался доволен: денег у меня было предостаточно, а вот времени – в обрез. Так все и началось.
Когда я вернулся
Остаток дня я разбирался с делами на бирже. Ровно в восемь Чарлз II, как я стал его называть, отправился на свидание. Я немного вздремнул и снова принялся за работу.
Чарлз II возвратился точно в полночь, согласно программе. Мне не пришлось расспрашивать его; все происшедшее было запечатлено скрытой камерой, которую Снэйт встроил роботу в левый глаз. Я смотрел и слушал начало моего ухаживания со смешанным чувством.
Робот безусловно был мной, вплоть до покашливания перед тем, как заговорить, и привычки потирать в задумчивости большой и указательный пальцы. Впервые в жизни я заметил, что мой смех неприятно напоминает хихиканье, и решил избавиться от этого и некоторых других раздражающих манер в себе и Чарлзе II.
И все же, на мой взгляд, первый опыт прошел блестяще. Я остался доволен. И работа, и ухаживание продвигались успешно. Осуществилась древняя мечта: одно «я» располагало двумя телами. Можно ли было ждать большего?
Какие изумительные вечера мы проводили! Мои переживания, хоть и не из первых рук, были искренними. До сих пор помню первую ссору с Илэйн: как красива она была в своем упрямстве и как чудесно последовавшее примирение!
Кстати, «примирение» обнаружило некоторые проблемы. Я запрограммировал Чарлза II не переступать в своих действиях определенных границ. Но жизнь показала, что человек не может предусмотреть все хитросплетения в отношениях двух независимых существ, особенно если одно из них – женщина. Ради большего правдоподобия мне пришлось пойти на уступки.
После первого потрясения я уже с интересом следил за собой и Илэйн. Какой-нибудь надутый психиатр, вполне вероятно, распознал бы в этом эротоманию или что-то и похуже. Однако подумать так – значит пренебречь самим естеством человеческой натуры. В конце концов, какой мужчина не мечтает посмотреть на себя со стороны!
Мои отношения с Илэйн развивались драматически, в поразившем меня направлении. Появилось какое-то отчаяние, какое-то любовное безумие, в чем я никогда не мог себя заподозрить. Наши встречи приобрели оттенок возвышенной печали, окрасились чувством надвигающейся неотвратимой утраты. Порой мы вовсе не разговаривали, просто сидели, держась за руки и не отрывая глаз друг от друга. А однажды Илэйн расплакалась без всякой видимой причины. «Что же нам делать?» – прошептала она. Я гладил ее волосы и не знал, что сказать.
Разумеется, я прекрасно понимаю, что все это происходило с роботом. Но робот был мной – моим двойником, моей тенью. Он вел себя так, как вел бы себя в подобной ситуации я сам; следовательно, его переживания принадлежали мне.
Все это было крайне интересно. Но настала пора подумать и о свадьбе. Я велел роботу предложить дату обручения и прекратить ухаживание как таковое.
– Ты молодец, – похвалил я. – Когда все завершится, тебе сделают пластическую операцию, наделят новыми личностными характеристиками, и ты займешь почетное место в моей фирме.
– Благодарю вас, сэр, – проговорил Чарлз II.
Его лицо было непроницаемо, и голос выражал идеальное послушание. Он отправился к Илэйн, унося мой последний дар.
Наступила полночь, а Чарльз II не возвращался. Я начал беспокоиться. К трем часам ночи я истерзал себя самыми нелепыми фантазиями, обнаружив, что способен на самую настоящую ревность. Мучительно тянулись минуты. Мои фантазии приобрели садистский характер: я уже представлял, как жестоко отомщу им обоим: роботу за неповиновение, а Илэйн за глупость – принять механическую подделку за настоящего мужчину!
Наконец я забылся сном.
Но и утром Чарлз II не пришел. Я отменил все дневные встречи и помчался к Илэйн.
– Чарлз! – воскликнула она. – Вот неожиданность! Я так рада!
Я вошел в ее квартиру с самым беспечным видом, решив сохранять спокойствие, пока не узнаю точно, что произошло ночью.
– Неожиданность? – переспросил я. – Разве я не упоминал, что могу зайти к завтраку?
– Возможно, – сказала Илэйн. – Честно говоря, я была слишком взволнована, чтобы запомнить все твои слова.
– Но ты помнишь остальное?
Она мило покраснела.
– Конечно, Чарлз. У меня на руке до сих пор остался след.
– Вот как!
– И болят губы.
– Я бы не отказался от кофе.
Она налила кофе, и я в два глотка осушил чашку.
– Ты узнаешь меня? Не находишь ли перемен со вчерашнего вечера?
– Разумеется, нет, – удивилась она. – Я, кажется, знаю все твои настроения. Чарлз, что случилось? Тебя что-то огорчило вчера?
– Да! – дико закричал я. – Мне вспомнилось, как ты голая танцевала на веранде! – Я пристально смотрел на нее, ожидая взрыва негодования.
– На меня что-то нашло, – нерешительно проговорила Илэйн. – К тому же я не была совсем голой. Ты же сам попросил…
– Да. Да-да… – Я смутился, но решил не отступать. – А когда ты пила шампанское из салатницы…
– Я только отхлебнула, – вставила она. – Это было чересчур дерзко?
– А помнишь, как мы, совсем обезумев, поменялись одеждой?
– Какие мы с тобой испорченные! – рассмеялась она.
Я встал.
– Илэйн, что именно ты делала прошлой ночью?
– Странный вопрос, – произнесла она. – Была с тобой. Все, о чем ты говорил…