Абьюз
Шрифт:
– Ну да. Ты готов. Я видела…
– Но я хотел поступить как лучше! Пояснительную записку к своем операторскому шедевру Кинг не приложил. Но ты хотя бы помнишь, с чего начался наш разговор?
По вопросительному взгляду Катрин я понял, что она действительно успела далеко уйти от исходной точки. Я был рад освежить ей память:
– Линда пришла ко мне в офис и сообщила о том, что Кинг шантажирует её жизнью сестры, требуя добыть для него информацию. Что я по-твоему должен был сделать? Выразив сочувствие, поехать домой ужинать?
– Ты должен был
В голосе Катрин не доставало решимости. Отлично!
– Хотя бы рассказать мне обо всём.
– Возможно, но я действовал необдуманно, на эмоциях.
Я врал. На эмоциях я не действую никогда. Но ей об это лучше не знать.
– Я рассчитывал на то, что Кинг разумный человек и, выслушав мои доводы, согласиться решить вопрос мирным путём. Я просчитался и оказался не готовым к тому, с чем пришлось столкнуться. Кинг опасный безумец. Мои слова он встретил издёвками да смехом, за ними последовали угрозы. Он не одобрил поведения Линды, искавшей защиты у того, за кем по его приказу ей следовало шпионить, и пообещал убить твою подругу, если только я не соглашусь… – я выдержал небольшую паузу, словно подбирая слова. – Не соглашусь сделать то, чему ты уже стала свидетелем. У меня не было оснований не воспринять его слова всерьёз, ведь уже приходилось стать свидетелем того, как скор он на расправу и с какой фантазией порой подходит к делу. Я решил, что моя…хм-м? С позволения сказать, честь, стоит дешевле, чем жизнь Мередит. И, уж прости, даже в свете всего случившегося продолжаю придерживаться этой точки зрения.
– А тебе не приходило в голову, что Кинг нарушит данное слово?
– Не нарушит.
– Ч чего ты вял?! – всплеснула Катрин руками.
– Он нашей крови. У нас недостатков выше крыши, пороков – того больше. Но давая слово мы его держим – всегда.
– Очередная фамильная особенность?
– Можно сказать и так.
– Значит, ты у нас герой? – с сарказмом протянула она. – Пожертвовал задницей ради того, чтобы вытащить чужую шею из петли?
Я не смог удержать улыбки, которая под разгневанным взглядом Кэтти сразу же увяла.
– И ты совсем-совсем не рад был вспомнить старые дурные привычки? – она приблизилась, коснувшись рукой моего плеча.
– Я же уже говорил тебе: для любого Элленджайта спать с другим мужчиной скорее болезненно, чем приятно.
– Зачем же тогда это делать?
Её рука заскользила по моей груди, пробираясь под рубашку один в один так же, как делал это Кинг несколько часов назад. Но, в отличие от него, близость её по-кошачьему мягкого, хрупкого, с приятными округлостями, тела, кружила голову. От волос струился лёгкий цитрусовый аромат с ноткой свежести.
А губы так соблазнительно округлялись, когда произносили звуки.
– Позволь угадать? – протянула Катрин, скользя руками по бокам, опуская к талии, и это движения повторяя за Кингом.
И когда она успела так хорошо это запомнить? Никак несколько раз проглядела?
– Фамильные особенности, да? – сощурилась она так сильно, что нижние ресницы почти сошлись с верхними.
– Да, – выдохнул я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закрыть глаза.
–Что Элленджайты испытывают, когда спят с мужчинами, ты мне рассказал. А что они испытывают, когда спят с женщинами?
– Во многом зависит от женщины, – уронил я.
– Но боль женщины не приносят?
– Боль может быть разной. С мужчинами её чувствуешь во время процесса, а с женщинами, как правило, позже. В нашем роду женщины славятся своим умением доставать до печени не одним, так другим способом.
– Говорить дерзости не в твоих интересах, Альберт Элленджайт! Ты просишь прощение? Или нарываешься на скандал?
– Я не люблю просить прощения и редко это делал. У меня мало опыта, я в этом не хорош.
– Как смягчающее обстоятельство это тебе не засчитается.
Катрин пристально вглядывалась в моё лицо.
– Если я сейчас попрошу тебя уйти и никогда больше не попадаться мне на глаза, что ты сделаешь? – вопросительно дёрнула бровью она. – Откажешься от кучи деньжищ, что тебе причитается?
Женщины – страшные существа.
Получив, прочувствовав власть, мужчина частенько превращается в монстра, но у большинства из нас мозги не так изобретательны и изощрены, а воображение и вполовину не так сильно, как у женщин.
Деньги и власть меняют людей, я не раз бывал тому свидетелем. Стоит человеку подняться на пару ступенек и все его благие устремления превращаются в пшик.
Ещё полгода назад я встретил милую девочку.
«Удобную и управляемую», – гадко шепнул мне внутренний голос, до отвращения похожий на голос Ральфа. – «Она была мила, безопасна и удобна, как котёнок. Развращена ли она деньгами? Ты это всерьёз, счастье моё? Может быть девочка просто взрослеет? И – перестаёт быть удобной? Но положа руку на сердце, кто тут сыграл роль катализатора в процессах, – ты или деньги? – большой знак вопроса».
– Если ты думаешь, что деньги, идущие с тобой в одном комплекте, значат для меня больше человеческий отношений – ты ошибаешься. Чувствуешь себя хозяйкой положения? – пришёл мой черёд раздражённо щуриться.
Лица Катрин казалось хищным и высокомерным. Мне не нравилось это выражение.
– Сейчас я продемонстрирую тебе на что способен. Так, на всякий случай, чтобы вопросов больше не возникало.
Я поднялся.
– Иди за мной, – велел я ей.
Она заколебалась:
– Зачем?
– Сказал – иди.
Когда я злюсь по-настоящему, я редко повышаю голос. Гнев заставляет его звучать тихо, он словно бы лишается всех оттенков. Заслышав его, Катрин побледнела. Я прямо-таки чувствовал, как гнев подталкивает её взбунтоваться, в то время как здравый смысл и любопытство побуждают подчиниться мне.
Решив, как можно быстрее разрешить её дилемму с колебаниями, я схватил её за руку и потащил за собой по направлению к рабочему кабинету.
– Не трогай меня!..
Рывком подтянув её к себе так, что наши лица почти соприкасались, я выдохнул из своих губ в её: