AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла
Шрифт:
Влияние Джорджа на Малькольма проявлялось не только в этом. Марк Эванс, который потом присоединится к группе в качестве басиста, вспоминал: «С самого начала мне стало понятно, что величие в Австралии – недостаточно амбициозная цель для этих парней. Я думаю, что благодаря прошлому брата Малькольм и Ангус расценивали успех в родной стране как нечто само собой разумеющееся. Чем-то действительно значимым же был международный успех, которого The Easybeats не добились. Начиная с самой первой репетиции, мне говорили: “В это время в следующем году мы будем в Англии”. Я им не поверил. Но я был неправ».
Дейв Эванс тоже вспоминал, как Малькольм говорил ему: «Мне плевать на Австралию! Мы завоюем мир, чувак!»
Одна проблема: у них все еще не было названия. Они решили вытянуть его из шляпы прямо на репетиции, правда, шляпы под рукой не оказалось. В итоге они взяли название AC/DC: никто из группы даже не может точно вспомнить, как оно пришло им в голову.
В журналах и газетах ходила легенда о том, как старшая сестра Маргарет увидела эту аббревиатуру на пылесосе и подала музыкантам идею. Хотя, по словам Дейва Эванса, это была идея жены Джорджа Янга Сандры, которая разглядела буквы на обратной стороне своей швейной машинки.
В течение какого-то времени по предложению Дейва группа называлась The Night Hawks. «Но мы не могли прийти к согласию, – вспоминал Дейв. – Потом на одной из репетиций Малькольм сказал, что Сандра предложила название AC/DC и спросил, нравится ли оно нам. Мы подумали и сказали: “Да, круто”. Его было легко запомнить, оно было коротким и цепляло. Оно ассоциировалось с мощностью и было написано почти на всех электроприборах в то время. Поэтому мы договорились, что так оно и будет, и пожали друг другу руки. Вот так поначалу все и было – демократично. Мы все чувствовали: “Это наша группа”».
Дейв отрицает, что кто-то из группы знал о том, что AC/DC было сленговым названием для бисексуалов. «Нет, точно нет. “AC/DC” означало “мощность”. Это было написано на обратной стороне магнитофонов и другой техники. Я никогда не слышал, что кого-то описывали как “AC/DC”. А если бы и слышал, я бы не знал, что это означает. Я всегда был гетеросексуалом и ничего другого просто не воспринимаю. Я никогда не был в тусовке, и, возможно, поэтому никогда не слышал такого термина».
С тех пор название AC/DC много раз использовалось в качестве метафоры. Впоследствии оно стало одним из ярких терминов в глэм-рок тусовке ранних семидесятых на британской сцене. «AC/DC было сокращением для бисексуалов, и если ты был в группе и не был бисексуалом в начале семидесятых – или, по крайней мере, не одевался как бисексуал, – тебя не воспринимали, как идущего в ногу со временем», – объясняет журналист Питер Маковски, работавший тогда в журнале Sounds.
Хотя AC/DC всегда отрицали, что знали второе значение своего названия, вначале своего пути они часто играли в гей-барах или на стриптиз-шоу. Иногда это шло им на пользу, например, когда группе вдруг предложили выступить на разогреве в первом австралийском туре Лу Рида в 1974 году, на фоне успеха альбома Transformer и хитового сингла Walk On The Wild Side.
Иногда это имело и обратный эффект, например, когда будущему вокалисту AC/DC Бону Скотту поступило предложение от главы музыкального издательства в мужском туалете во время концерта. А ведь Бон никогда не давал никому повода задумываться о его сексуальной ориентации. «Ты можешь меня избить обеими сторонами дубинки, мне все равно, – говорил он. – Просто не жди, что я буду в этом участвовать».
Во время первых концертов братья Янг попеременно играли соло-партии. Как это ни парадоксально, Малькольм, более техничный из них двоих, первым предложил прекратить подобное и объявил, что с этого момента он будет играть только ритм-партии, а Ангус – блистать мощными брейками и соло. Ангус позже вспоминал: «Он всегда толкал меня вперед на сцену со словами: “Людям нужно шоу, а делать шоу у тебя здорово получается”». Хотя, конечно же, потенциал в Ангусе видел не только Малькольм. Гарри Ванда говорил:
«От него исходили такие вибрации, что ты просто наблюдал за гитарным героем в действии». В то же время решение отдать Ангусу все соло оказалось более значимым, чем могло показаться на первый взгляд. «Малькольм был провидцем, – говорил Ларри Фан Кридт. – Он не просто думал о гитарной партии. Я помню, как он говорил, что хочет быть парнем, играющим на гитаре, которая сама понимает, что делает». Гордон «Базз» Бидстрап, который позднее станет барабанщиком в еще одной группе Ванды и Янга под лейблом Alberts The Angels, вспоминает: «Джордж всегда говорил мне и всем остальным, что Малькольм гораздо лучше играет на гитаре, чем Ангус. И Мал всегда играл больше и был действительно прекрасным ритм-гитаристом. Кроме того, он играл джаз и блюз и владел большим количеством гитарных техник, чем Ангус. И никогда не ошибался».
Официальный дебют группы с новым названием состоялся в новогоднюю ночь на 1973 год в Chequers, сиднеевском рок-клубе и известном месте тусовок музыкального бизнеса. Музыканты смогли организовать концерт при помощи Джорджа. Так как Колин тоже был в группе, там были и участники Masters Apprentices, переживавшие в то время эпоху расцвета. «Конечно, все верили, что группа достигнет большого успеха, – говорит Дейв Эванс. – И мы достигли».
Они играли там и раньше, но в этот раз попали в список выступающих в последний момент, когда кто-то из первоначально заявленных артистов отказался. Поэтому в этот раз группа сильно нервничала. Но все быстро растворилось в поту и крови четырех сетов, которые в тот вечер звучали в течение четырех или пяти часов. Группа сыграла всего несколько собственных песен, таких как The Old Bay Road и Midnight Rock, которые никто никогда не слышал, а почти вся остальная программа состояла из каверов. Они переделали трехминутный хит Rolling Stones Jumpin Jack Flash в 12-минутный джем. На бис ребята сделали то же самое со старой блюзовой композицией Baby, Please Don’t Go с Малькольмом на вокале и сумасшедшими импровизированными гитарными риффами Ангуса. Они часто импровизировали, например, когда Малькольм переключался на бас, а Ларри играл на саксофоне.
Таким образом, AC/DC действительно изучили основы всего, что нужно знать о выступлениях, начиная с рабочей этики. Иногда у них просто не было достаточного количества номеров для шоу, и тогда Малькольм просто говорил: «Мы сделаем это в E’. Или в G, какая разница». Дейв мог петь в любой тональности, поэтому разницы действительно не было. «Просто подстраивайтесь под меня». И он начинал играть. Дейв придумывал текст, вдохновляясь всем, что попадалось под руку. А когда они действительно уже не знали, что играть дальше, то просто рассказывали пару грязных шуточек.
Так уж повелось на австралийской сцене, что ты должен был бежать, разгоняться и придерживаться того же темпа на протяжении всего пути. Одно неверное движение, и ты мертв. «К концу сета нам нужно было ускоряться, это был своего рода блицкриг», – рассказывал Дейв. Парни выступали на греческой свадьбе его друга Эванса, когда их попросили сыграть кавер на Zobra The Greek. Во время одного из выступлений перед пьяными байкерами они просто включили звук на полную громкость и сыграли классические рок-н-ролльные хиты из пятидесятых, в ответ на сцену полетели бутылки – в знак уважения.