Ад идет с нами

Гедеон

– Да, сэр. Видите ли.. – начал было Шеридан, но был оборван властным:

– Хватит!

Генерал посмотрел на Филипа, словно солдат на вошь.

– Я предупреждал, полковник, что вашей швали не стоит перегибать палку, – процедил Прокофьев. – Я знаю, что вы сейчас заведёте пластинку о притеснениях со стороны союзовцев, но у меня на руках доказательства того, что в каждом случае виноваты ваши – да, Шеридан, именно ваши, – дегенераты. Если они не могут себя вести по-людски – в городе им делать нехрена. Если вы не можете их обуздать – то уже на должности командира нехрен делать вам. Мне плевать, если из-за ваших говнюков возбухнут местные: их задавить – раз плюнуть. Но мне нахрен не нужно, чтобы союзовцы опять видели в нас врагов. А к этому, благодаря вашему, полковник, бездействию, всё и идёт. Не сможете найти на своих висельников управу – я смогу найти вам компетентную замену. Понятно объясняю?

– Так точно, сэр, – с трудом сдерживая бешенство, процедил полковник.

– Вот и отлично. Надеюсь, вы сможете надеть намордники на эту свору, – генерал взглянул на свой планшет. – И что там за история с домом и его хозяевами?

– Рам уже наябедничал? – скривился Шеридан. – Ничего сверхординарного, сэр. Я просто занял ферму под жильё, а местных отправил пожить к родне. Мне здесь лишние глаза и уши ни к чему.

Но к его удивлению, генерал не стал спорить, напоминая о собственном приказе не выгонять идиллийцев при вселении в их дома.

– Ферму, значит, заняли, – хмыкнул Прокофьев. – Хик есть хик. Когда устроите танцы в сарае – постарайтесь его не сжечь спьяну. А то говорят, что кукурузный самогон – жуткое пойло.

И отключился, оставив взбешеного полковника изливать ярость пустому экрану.

Шеридан действительно минуты три сотрясал воздух отборной руганью. Хик. Генерал знал, как сильнее унизить: “хиками” – то есть деревенским быдлом, – богатенькие городские детишки называли выходцев из сельской местности. И плевать, как ты учишься и чего достиг – для городских белоручек ты навсегда останешься хиком, в лучшем случае – реднеком.

– Хик, говоришь… – немного отведя душу бранью, злобно прищурился Шеридан.

План, зреющий в голове полковника с первого дня высадки, оформился окончательно.

– Вызови Марко и Джанго, – приказал он Ларри, всё это время молча наблюдавшего за другом.

– Девки же скоро приедут, – напомнил Ларри, запуская руку в карман.

– Подождут, – отмахнулся Филип. – Побухают с Рупертом. Сейчас дело поважнее девок: пришла пора разобраться с уродами, мешающими нам жить.

И злобно улыбнулся.

Планета Идиллия. Город Зелар

Едва такси остановилось у живой изгороди особняка, импланты репликантов подключились к системе безопасности, оборудованной Йонг. Для контакта с датчиками, дронами и бытовыми роботами, ненавязчиво контролирующими периметр, не требовалось даже брони. Стоило кому-то или чему-то насторожить охранные программы, как сигнал поступал на импланты Йонг и обоим репликантам, пробуждая даже от глубокого сна.

Чимбик проанализировал поступившие данные. Все, кроме Грэга, находились на территории базы. Никаких попыток вторжения.

– Садж, – подал голос Блайз, когда машина отъехала. – Дашь мне пару часов свободного времени?

Зачем ему личное время не нужно было и гадать: Чимбик до сих пор ощущал остаточное действие феромонов.

– Если для нас нет заданий – отдыхай, – разрешил он брату.

В ответ на запрос капитан Йонг приказала репликантам отдыхать до утра и Блайз, сияя улыбкой, бегом помчался к дому, где обозначался сигнал Свитари. Чимбик смотрел ему вслед с удивившей его самого завистью. Для Блайза происходящее было чем-то простым и понятным, в то время как Чимбика приводило в растерянность.

Нет, ему нравилось происходящее. Да что там, он был совершенно счастлив, но слабо представлял что положено делать дальше. То, что Эйнджела не забыла его, что всё ещё хочет видеть, что любит... – это было пределом мечтаний сержанта. А поцелуи, и то, что Эйнджела решила найти способ остаться с ним – это лежало за пределами самых смелых фантазий репликанта.

Воспоминания о поцелуях заставили разогретую феромонами кровь Чимбика вскипеть и он остановился, борясь с наваждением. Получалось плохо. Совершенная память репликанта воскресила пьянящий запах Эйнджелы и кружащие голову касания её губ. Тело не привычно отозвалось на мысли, заставив затосковать по медблоку брони и подавляющим гормональные всплески инъекциям. Но чтобы добраться до брони, требовалось пройти мимо Эйнджелы и она всё почувствует.

Этого сержант не хотел.

Он помнил, каким тоном и какими словами Эйнджела говорила о своих “клиентах”. О дворнягах, которые хотели от неё секса. Помнил всё то, что успел увидеть на Эдеме. Помнил сухие информативные строки навыков напротив лотов рабов на аукционе.

Помнил, и не сомневался, что Эйнджела тоже не может забыть.

Он не станет одним из тех, кто использует её. Не станет одним из тех, о ком она отзывается с гадливым презрением во взгляде. Не уподобится дворнягам.

Ему достаточно просто любить и быть рядом. Слышать голос, видеть её улыбку, ощущать запах, держать её руку в своей. А секс... Дворняги слишком его переоценивают.

Чимбик зашёл в деревянную беседку, практически скрытую за цветущим кустарником, и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Интересно, сколько времени должно пройти прежде, чем эффект от идиллийских феромонов “выветрится”?

Консультироваться у брата сержант не стал: отметка его импланта соседствовала с отметкой импланта Свитари, поэтому Чимбик не стал им мешать.

Происходящее между Блайзом и Ри беспокоило сержанта. Он хорошо помнил изрешеченных пулями дворняг, валявшихся со спущенными штанами в лужах собственной крови. Помнил, с каким ожесточением Ри кромсала захваченного живым корпората. Не будучи крупным специалистом в вопросах психических нарушений, Чимбик всё же отчётливо осознавал, что для Свитари секс тоже был стресс-фактором. И кто его знает, во что это может вылиться в самый неожиданный момент?

Он пообещал себе выяснить, кто занимается дефектами людей когда точка, обозначавшая Эйнджелу, пришла в движение и взяла курс в его, Чимбика, направлении.