Адаптация

Былинский Валерий Игоревич

Почему-то мне кажется, что в эти мгновения детства, когда я стоял в полутьме перед пыльным зеркалом и спрашивал, кто такой этот находящийся там, внутри, «я», я не думал и не помнил вообще о любви.

Господи! Сделай так, чтобы любовь была все-таки главным смыслом жизни, и за ней не таилось что-то ЕЩЕ, неведомое, чтобы не было это ВТОРОЕ бездушное, и страшное, страшное!!!

Если случается что-то с твоими родными и в тебя влетает благая или страшная весть во сне или в реальности – значит, ты помнишь и знаешь о том, что между вами все еще есть человеческая связь. Это – как телефонная линия, как электронные кабели Интернета, по которым ежесекундно

движутся, толкаясь и сталкиваясь, разбиваясь в катастрофах и проскальзывая мимо друг друга, миллиарды человеческих слов, мыслей и признаний, напоминающих бегущую по капиллярам живого человека кровь. И так может случиться, что ты вдруг забудешь, что есть телефон, Интернет, СМС-сообщения, что вообще существует в мире всякая связь – ты просто бессвязно передвигаешься по мыслям и улицам, не зная, что тебе могут позвонить. И когда вдруг раздается этот звонок, – ты останавливаешься, вздрагиваешь и тут же оглядываешься, и становишься на какое-то время зрячим: твоя слепота вмиг исчезает. Становится виден почти весь пройденный тобой путь. А если потом опять повернуться и посмотреть вперед, то можно ясно увидеть пугающе близкий горизонт.

Удобная жизнь

В день прилета из Хургады, едва добравшись домой, я сразу завалился спать. Проснулся вечером, в шесть часов. Квартира та же. Стол, стулья, кресла, часы, окно и за ним на подоконнике медленно ходит голубь. Тикают часы.

Я вымылся под душем, затолкал вещи в корзину для стирки, заварил кофе, собрался закурить, но смял сигарету в чайном блюдце. Мигал автоответчик. Пролистав сообщения, нашел поздравление Анны: «С днем рождения! Звонила тебе на мобильный, но ты не отвечал. Я уже на Кипре. А ты как?» Голос отца: «Саша, ты дома? С днем рождения, сынок! Не болеешь? Ты куда-то пропал, передаю трубку маме, она немного приболела…» Сид: «Я тут недавно наткнулся на одну мысленцию, и она подцепила меня вот каким соображением…» Звонки с работы: «Ты где?» А позже несколько пустых сообщений, в которых были слышны лишь гудки и молчал неслышный вопрос.

Все-таки мир помнил меня, пока я путешествовал по благоустроенной пустыне на берегу Красного моря. Помнил, хотя я и плевал на него. Он зачем-то помнил меня – и я ощутил к нему благодарность. Несколько людей, звонивших мне – ведь это тоже мир. Как трое – уже церковь. Любая поездка вводит человека в состояние легкой эйфории, прилива сил. И еще успокоения. Как это уже не раз бывало, я почувствовал, что именно сейчас смогу наконец адаптироваться к этой не очень талантливой жизни. Ну что ж, мир не гениален. Но он не отвратителен до конца. Что-то еще осталось.

Я пересчитал свои деньги. Даже если не сильно экономить, можно прожить месяц-полтора. При этом заводить романы с женщинами и ходить в хорошие кафе и клубы. А можно на эти деньги слетать на пару недель в другое полушарие. Что ж, придумаем, как распорядиться купюрами. Пора заканчивать писать «Адаптацию». Герой адаптируется – и точка. У него будет дом, работа, семья. И дети. Дети, говорят, меняют сознание человека и примиряют его с действительностью. Ты начинаешь взращивать человека, которому рано или поздно тоже предстоит войти в конфликт с миром. Потом он тоже родит своего ребенка – и так без конца… Лучше жить ради денег и семьи, как бандиты, чем жить мертвым.

Со старой работой все ясно. За месяц надо найти новую. Надо позвонить Тищику – он единственный, кто хоть и с насмешкой, но смотрел на мир как я. При мыслях о работе нахлынул легкий туман, и я отошел от них, плюхнулся на диван. Включил телевизор. Красивая ведущая вещала что-то о мировой политике. Когда-то она была маленькой, сидела девочкой на горшке, росла из него цветком, как растение. Не знала, что дорастет до этих грудей и бедер, что с ней будут спать мужчины, что она заработает много денег, на которые купит квартиру, в которой потом умрет. Боже,

я все-таки болен! Я стал быстро переключать каналы, и везде чудился рокот моторов взлетающих самолетов, которые скоро полетят куда-то бомбить. На одном из фильмов я остановился – «Сны Аризоны», я его когда-то очень любил. Теперь я не мог его смотреть – было невыносимо видеть то, чего никогда в жизни не будет. В сериалах больше правды, не так ли?

Выключил телевизор, включил музыкальный центр. Вспышка раздражения к прежде любимым мелодиям прошлась по мне так, словно дом тряхнуло легкое землетрясение. Я поднялся, стал ходить взад-вперед по квартире. Попытался выйти на улицу – куда-нибудь, в магазин, например, за продуктами. Накупил чего-то. Машины на дороге урчали, словно я попал в обширный сумасшедший заповедник, где механические звуки специально включают на полную мощность, чтобы свести с ума все другие, немеханические устройства. Светофоры мигали зелеными и красными глазами. Звучно, с тихим лязгом моргали. Я вдруг ощутил, что все люди вокруг моргают, моргают. И я моргал. Сокращались сосуды, вены, струилась кровь. По пути из магазина я на ходу откусывал от килограммовой пачки мороженое – словно хотел утихомирить, задобрить кого-то внутри себя. Так дети откусывают по дороге из школы домой от свежей хрустящей булки…

Вошел домой, бросил пакеты на стол.

Увидел, что мигает автоответчик.

Мне кто-то звонил?!

Бросился к телефону, как к источнику, бьющему из горячего песка. Сел рядом на корточки, нажал кнопку. Послышались звуки улицы, шаги… кто-то идет. Вроде бы каблуки. Женщина? Да хоть бы андроид. Кто же? Молчит. Наконец положили трубку. Гудки. Не стала говорить. Какая к черту любовь. Был бы просто человек, человек. Дышал бы рядом и был. Я отправился на кухню, стал разбирать пакеты с едой. Почему я не купил алкоголь? К черту. Выйти второй раз из дома на улицу меня заставит только война. Может, снова заснуть? Но я выспался так, что тошнит мозги. Вода… Вода иногда смывает дерьмо, в том числе и с мыслей. Слышно было, как в кухне, шурша, распрямляется пакет. Вошел, посмотрел на него. Распрямляющийся полиэтиленовый пакет был похож на распускающийся цветок. Разделся догола, пошел в ванную. По пути услышал телефонный звонок. Не спеша вернулся.

– Я звонила тебе на мобильник, ты не отвечал, – это была Инна.

Она шла по улице, цокала каблуками и говорила со мной по мобильному телефону. Я и не думал, что это могла быть Инна, я совсем забыл о ней.

– Извини, забыла поздравить тебя с днем рождения…

– Да ничего. Я потерял мобильник в Египте, так что меня никто не поздравил.

– Да? Купи… (она назвала какую-то модель, но я не расслышал) как у меня. Только у меня женский вариант, а есть еще такой же модели, но только мужской, понимаешь? Я видела. Мой похож на белую птицу, а твой, мужской – на черную. Моя подруга подарила такой на день рождения своему другу. Слушай…

Что за чушь она говорит?

– Да…

– Я подумала тут…

– Ага…

– Я понимаю, что мы расстались и все такое прочее… Но… У тебя ничего не изменилось?

– В смысле?

– Ну, ты никого не нашел, там, возле Пирамид? – голос Инны стал знакомо кокетливым, и в то же время она тяжело дышала – видно, что шла в толпе, спешила.

– Нет.

– Ну, тогда… – сказала она, – у меня тоже никого. А пока у нас нет никого, почему бы нам не встречаться? Так, иногда, как думаешь?

– Иногда?

– Саш, ты там не злишься, эй?

– Да нет, просто переспрашиваю.

– Ну да, по обоюдному согласию, когда захотим. Зачем же нам оставаться одними в тот период, когда мы ищем кого-то?

– Что ж, да, логично…

– Это негуманно. Ты меня слышишь?

– Негуманно, согласен.

– Тем более что будет удобно: не надо снова привыкать друг к другу, ухаживать, искать близости…

– Да, да, конечно, очень удобно.