Адепт

Финн Роберт

Она заранее недовольно подняла брови, но Дэвид все-таки спросил:

— Значит, ты Дороти?

Ди угрюмо подтвердила:

— Угу. Только так меня никто не называет. Не помню, кто первым придумал «Ди», но это прозвище ко мне прилипло — и слава Богу. А Сьюзен так и осталась Сьюзен.

Дэвид попробовал прикинуть варианты:

— Сью, Сьюзи… Большой выбор.

— Но ей пришлось быть Сьюзен, и сестра с этим смирилась. Она ненавидит это имя, но не позволяет его как-то изменять.

— А мне нравится Сьюзен, — заметил Дэвид. — Я имею в виду имя.

— Хорошее имя для хорошей девочки. Сьюзен всегда была

хорошей девочкой. Мама была уверена, что… — Ди остановилась. — Впрочем, тебе это не интересно.

Дэвид энергично покачал головой.

— Еще как интересно!

— Правда? — Она недоверчиво взглянула ему в лицо. — Ладно. Вот справка из прошлого. Мама и папа познакомились в колледже. Папа был геологом, он и сейчас работает в Национальной службе геологии и картографии. Мама занималась журналистикой и писала сначала для университетской газеты, а после окончания учебы перешла в более крупное издательство. Но потом папа сделал ей предложение, она забеременела и уже не смогла работать на полную ставку. Сьюзен стала для нее новым шансом добиться всего, о чем она мечтала до замужества. Сестре нанимали репетиторов, посылали ее на факультативные занятия и устраивали в лучшие школы. — Голос Ди слегка дрогнул, и она остановилась. — Не думаю, что все это доставляло ей большое удовольствие. Сьюзен всегда была под прессом.

— А ты? — спросил Дэвид. — Чем ты занималась, пока Сьюзен корпела над учебниками?

— Я? — Ди подняла глаза к небу. — Ну не знаю — может быть, смотрела телевизор? Или просто шлялась с компанией по улице? Короче, валяла дурака. Впрочем, мы все равно слишком часто переезжали, чтобы заниматься чем-нибудь всерьез.

Дэвид осторожно заметил:

— Сьюзен говорила — только не прими это за шутку, — что в Нью-Йорке у тебя отличная работа. И это несмотря на то что ты не имела тех преимуществ, которыми пользовалась она.

Услышав про Нью-Йорк, Ди помрачнела и резко ответила:

— Знаешь, к восемнадцати годам я была так сыта жизнью на Среднем Западе, что после достижения совершеннолетия не протянула там и шести недель. Я удрала. Можно сказать, сбежала из дома, но поскольку мне уже стукнуло шестнадцать — просто уехала. Хотя ощущение было такое, что вырвалась из тюрьмы. Я отправилась в Чикаго, работала официанткой, машинисткой, уборщицей в ночных клубах, а потом… потом встретила одного парня. Точнее, нескольких парней.

Она кисло усмехнулась.

— Один из них управлял клубом. В Чикаго он считался чем-то вроде непризнанного гения — не в фешенебельных кругах, конечно, а в андеграунде: мода, музыка, немного живописи, что-то в духе «ниспровержения всех ценностей». Я стала бывать тут и там, делала кое-какие заметки и оформляла их в виде информационного листка — так, больше для развлечения, чтобы народ знал, где что происходит. Все начиналось почти как шутка. Я писала не всерьез, издеваясь над напыщенным стилем светской хроники. Сначала мы распространяли мои листочки в своем клубе, — продолжала Ди, — но они становились все популярнее. Тогда мы подняли тираж. Я купила подержанный «Макинтош», сняла дешевый офис и увеличила объем выпусков. Работала, так сказать, пропагандистом местной субкультуры. Короче говоря, месяцев через шесть все это превратилось в реальную колонку в городской газете. Наверно, местные власти решили немного оживить свой

имидж, добавив в него молодежную струю, а я как раз подвернулась под руку. Это сделало мне некоторую рекламу, и меня пригласили работать редактором в Нью-Йорк. Я переехала туда четыре года назад и живу там до сих пор.

Они подошли почти к самому началу очереди.

— Круто, — сказал Дэвид. — Наверно, мама была очень рада? Она хотела стать журналисткой, а ты исполнила ее мечту.

Ди усмехнулась, слово говоря: «Ну да, как же».

— Даже если бы я была ее преемницей — хотя это совсем не так, — мама писала о международной политике, а я разъясняю разницу между джинсами и платьем. — Поразмыслив несколько секунд, она добавила: — Впрочем, говорят, пародия — лучший способ лести.

Из спустившейся кабинки вылезли несколько туристов. Ди и Дэвид взошли на платформу и направились вместе с группой других посетителей к освободившимся местам.

Ди взяла его под руку.

— Давай больше не будем говорить на эту тему. Женщина должна быть немного таинственной, верно? Лучше держи меня крепче, потому что я жутко боюсь высоты.

— Что же ты раньше не сказала? — пробормотал Дэвид, когда они сели в подвесную гондолу и начали плавно подниматься вверх.

Все пассажиры прильнули к окнам, а Ди пристроилась на середине большой скамейки. Даже отсюда открывался живописный вид, и Дэвид указывал на разные достопримечательности, свободно смешивая вымысел с реальностью.

— Вот там электростанция Баттерси, которая снабжала электричеством концерты «Пинк флойд». Дальше, — он кивнул на радиоантенну Хрустального дворца, — торчит Эйфелева башня. Видишь, как из-за отлива в канале понизилась вода?

Ди весело толкнула его локтем:

— Как здорово, что у меня есть личный гид. Совсем не то, что мой дурацкий путеводитель. В нем не хватает — как это говорится? — местного колорита.

Дэвид улыбнулся.

Чуть позже он уговорил ее перебраться поближе к окну. Крепко ухватившись за его руку, Ди привстала на ноги. Минуту она с ужасом и восторгом смотрела по сторонам, но едва уловимое колыхание пола заставило ее поспешно плюхнуться обратно.

— Я чувствую себя Годзиллой, — заметила она, когда гондола оказалась в верхней точке колеса. — Что бы мне такое раздавить?

На полный оборот кабинки ушло примерно полчаса. Сьюзен все не звонила, и, спустившись на землю, Дэвид и Ди стати обсуждать, что делать дальше.

Ди настояла на экскурсионной прогулке по Лондону на открытой платформе второго этажа автобуса. Гид говорил с сильным акцентом кокни, словно персонаж из английского гангстерского фильма, и Ди покатывалась со смеху каждый раз, когда он открывал рот. Дэвид веселил ее еще больше, тихо пародируя его произношение и добавляя собственные комментарии.

Гид рассказывал:

— Гляньте, слева у нас Национальная галерея, где висят всякие знаменитые картины.

— За которые можно выручить неплохие бабки, — вставлял Браун. — Если вы сумеете протащить их мимо лоха у входных дверей.

— А вот тут Оксфорд-стрит, — продолжат экскурсовод, — где народ любит заниматься шопингом. Только смотрите в оба, чтобы вас не облапошили.

— Короче, если вам нужна дешевая видеокамера, обращайтесь ко мне после экскурсии.

Когда прогулка закончилась, Ди трясло от холода.