Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал
Шрифт:
– Ты же в музей хотел отдать? – сказал, улыбаясь, подошедший полковник, он до этого изучал грампластинки у электрофона.
Здоровая такая деревянная тумба, внизу был виден прикрытый обрешёткой большой динамик, чуть выше ручки настройки мощного радиоприёмника, а выше уже сам электрофон. В будущем такое оборудование назовут проигрывателями. Я пытался найти такой в Москве, но не смог, а тут стоит новенький с табличкой времени изготовления, в этом году сделан. Красивый, ореховым деревом отделан. Килограммов сорок весит, не меньше, я пробовал его приподнять, но смог лишь наклонить.
– Это потом, сначала моя семья попользуется, пока мы такой же гарнитур не приобретём, – отмахнулся я. – Кстати, а вы этот радиоприёмник будете брать?
– Взял бы, – сожалением обернувшись, сказал полковник. –
– Тогда я себе его заберу. Никто не против?
– Никто, – ещё шире улыбнулся полковник. – Интересно было бы посмотреть, как ты это всё унесёшь.
– А я и не собираюсь. Я для этого носильщиков нашёл.
– Это где же? – удивился тот.
– А под нами. Кто-то там прячется и сопит простуженным носом, – подойдя к едва заметному люку в полу, он так был сделан, что не сразу бросался в глаза, и, постучав по нему, крикнул. – Алярм! Гранатэн! Хенде хох.
Полковник с майором, насторожившись, тут же взяли винтовки наизготовку, но снизу закричали, чтобы мы не стреляли. Люк откинулся, и вылезли два немца в форме.
– Ого, какие здоровяки, вот они моё новое имущество и понесут, а гармонику ладно уж, сам буду носить.
– Ты поторопись, пора уходить, – осмотрев пленных, прежде чем выйти, велел полковник.
– Хорошо.
Женщина лучше знала немецкий язык, чем я, она и переводила. Делала это легко и свободно, так как за тот разгром, что мы тут учинили, ей не поздоровится, поэтому она уходила с нами, полковник разрешил, машин хватало, мест тоже. Те два водителя с фермы тоже с нами уезжали. Остальные работники из местных решили остаться.
Оказалось, проигрыватель привезли недавно, и недели не прошло. Немцы снова упаковали проигрыватель. Более того, хозяин особняка был завзятым охотником, и охотничьи санки, как и лыжи, тут были. Да и коллекция охотничьего оружия и ножей, всё это я тоже забрал. Так что приёмник мы поставили на санки, а весь столовый гарнитур несли в вещмешках оба немца, толкая санки. За полчаса управились. Однако не только у меня полные мешки трофеев, остальные тоже прибарахлились, как и женщина. Вот так мы и двинулись к ферме. Там уже всё готово было, все четыре грузовика стояли с прогретыми моторами. Поэтому мы загрузились и, покинув ферму, поехали к трассе.
Двигались не просто так, водители все переоделись в немецкую форму – взяли в особняке в помещении, где жила всё это время та охрана из пяти человек. Мы из-за неё особняк и брали. В первой машине, она открытой была, другие крытые, стояли три коровы, вроде как мы везём их на мясо в войска на передовой, так что нас пропускали без разговоров. Лишь в паре мест постоять пришлось, пока расчистят дорогу. Такое в низинах бывало, где надуло много снега. Машин было огромное количество, дорога перегружена, на это мы и рассчитывали, решив затеряться, так что проскакивали дальше без помех. Нас не останавливали. А если остановят, то в передней машине один из командиров, что неплохо владел немецким языком, в форме полковника вермахта. Эту форму мы взяли в шкафу спальни хозяина особняка. Запасной ношеный комплект там был. Отбрехался бы. Да и постов пока не было, просто дорогу уступали, деревенские в основном, но были и немецкие тыловики. Наконец место встречи. Уф-ф, к счастью сани и все наши с генералами были уже тут, как выяснилось, два часа ждали. Дождавшись просвета в плотном потоке, незаметно покидав мешки с секретным грузом в отдельную машину, в неё же и генералы с адмиралом погрузились, мы покатили дальше.
Нам удалось, удалось, чёрт возьми, добраться почти до самой передовой. Километров десять осталось. Свернули в сторону, тут расчищенная дорога была к тяжёлой гаубичной батарее, мимо которой мы проехали, и в километре от неё, явно на старой позиции, бросили машины, столкнув их в глубокий овраг. В разгрузке мне помогали, хотя те командиры, что не ходили брать ферму, явно завидовали моем хабару. Пять полных вещмешков, чехол с гармонью и ящик с проигрывателем. Его мы уже поставили на санки, тут же вязанка ружей для охоты, мой вещмешок с добычей, взятой в доме полицаев в селе, и ещё два с добычей. Оба мешка со столовым гарнитуром немцы закинули за спину, и один стал тянуть санки, а второй
– Ну что? – первым делом нетерпеливо спросил Росляков, когда мы вернулись.
– Товарищ генерал, оборона тут очаговая и сплошной линии фронта нет, – доложил морячок. – Видимо у немцев не хватает людей для этого. Мы нашли глубокий овраг, он идёт через позиции немцев в сторону наших. Думаю по нему пройти. Только вот как бы не заминировали его. Мы взяли пленного – отошёл к нужнику и попал к нам в руки. Сашка допросил его, как смог. В общем, мин нет, только сигналки стоят, тронешь, и летит вверх сигнальная ракета. По ней миномётами овраг накрывают.
Я молча кивнул, всё так и было. Мы с моряком были в белых маскхалатах, сшили из простынь, взятых у полицаев, швейные принадлежности я тогда тоже взял. У нас четыре костюма было пошито, на себя я сам шил. Свой из дома в поездку не брал, вот и пришлось портным заделаться. Так что, в чём в разведку ходить, у нас было. Мы собрались, я вставил в рот пленных заранее заготовленные кляпы, и мы двинули дальше. Майор сапёрных войск нашёл на пути две сигнальные растяжки и снял их, так что мы прошли мимо немцев незаметно, на морды коров торбы нацепили, чтобы они нас не выдал.
Не зна, где позиции наших войск, но мы только по дну оврага отмахали километров восемь, а потом ещё сколько-то по полю и по лесу, в нём и остановились на отдых. Выбрались для этого на запруженную грузовиками дорогу и встали рядом с ней, по следам наши машины – водилы с ходу это определили. А перед рассветом, когда мы у костров грелись, послышался гул моторов. В сторону передовой двигалась транспортная колонна из шести «полуторок» и восьми «Захаров». Мы их остановили, начальник колонны, увидев генералов и узнав, что мы вышли из немецкого тыла, со сбитого самолёта, сразу доложил, что от линии фронта мы отмахали почти на двенадцать километров и рядом находится штаб стрелкового корпуса, подразделения которого и держали тут оборону. В общем, машины, чтобы отвезти нас, не было, все гружёные, но выделили проводника, вот он и сопроводил нас к деревне, где этот штаб располагался. Действительно недалеко, около трёх километров. Всё это время я бегал вокруг своей добычи и пленных, не сомкнув глаз, следя, чтобы ничего не повредили и всё было в сохранности. Особенно посуда, слишком хрупкий груз. Так что, когда мы добрались до деревни и, опознавшись с постами на въезде, прошли к зданию штаба, генерала уже опознали и описали, кто вышел к ним, сообщив, что в числе вышедших и моя персона имеется.
В общем, нас привели к большой избе, где квартировал генерал-майор, командир корпуса. Кстати, с Росляковым они были знакомы и поздоровались как старые приятели. Меня тоже ему представили, так что я с солидным видом подошёл и пожал ему руку, сказав, что тоже рад видеть своих. Мол, наконец-то вышли из тыла противника. И вот тут случилась беда. Даже БЕДА. Внезапно выскочивший из-за угла избы полуодетый боец, в одних галифе, валенках и исподней рубахе, с непокрытой головой, с оглоблей наперевес, со всей дури заехал ею по моим пленным, стоявшим чуть в стороне. Понять его тоже можно, вышел явно по нужде, а с той стороны видно только этих немцев, на которых я незаряженные охотничьи ружья ещё навесил, чтобы освободить санки, груз и так тяжел, чтобы они не проваливались в снег. Нас не видно было, только звук разговора и смех, а тут два вооружённых немцев стоят, вот тот, подхватив спросонья, что попалось под руки, и огрел их, вопя во всё горло о немцах, поздно заметив четыре десятка командиров, тесной толпой окружавших нас. Удар остановить никто уже не успел.