Адония
Шрифт:
Миновали бредущую к ним навстречу, припадающую на заднюю ногу лошадь. Доехали до густого развороченного куста и валяющегося рядом куска окровавленной ткани. Вся земля здесь была взбита копытами, и собака, растерянно взлаивая, закружилась на месте. Но ей тотчас сунули под нос оставленный беглянкой мундир, и через пару минут след был вновь найден.
Дальше ехали скрытно, избегая встреч с солдатами. Оба хорошо понимали, что ради пятидесяти фунтов у них отнимут не только взявшую след собаку, но и их самих присыплют землицей здесь же, в зарослях.
Приближался вечер, когда собака уверенно облаяла густое дерево с низко нависающим суком. Её тотчас привязали поодаль, и бросили крупную, с большим куском мяса кость. Владелец ружья проверил заряд, положил его у куста замком кверху, взвёл курок и насыпал на полку порох. Затем принялись работать – молча, деловито и слаженно. Первый, достав из мешка небольшую, в деревянной раме пилу, подтянул струну и начал спиливать нависающий над его головой сук. Второй, вооружившись остро наточенным топором, стал срубать прямые толстые ветки кустов и молодые тонкие деревца. Несколько раз собака, прижимая лапами кость, задирала морду к кроне дерева и грозно рычала. Тогда охотники прерывали работу и насторожённо смотрели вверх. И Адония, закусив губу от бессилия, замирала, сжимая вытянутую из ножен бесполезную шпагу.
Когда лес окутал закатный сумрак, работа была завершена. Все деревца и кусты были спилены вокруг дерева на десяток шагов. Освобождённое же пространство густо покрывали торчащие из земли заострённые колышки высотой в половину человеческого роста.
– Значит так, – отчётливо произнёс владелец ружья, осторожно опуская курок. – Если захочешь спрыгнуть, – сама видишь, – превратишься в барашка, насаженного на вертел.
– На десяточек вертелов! – посмеиваясь, добавил его товарищ.
– Ночь тебе – на раздумья. Утром мы сплетём возле ствола клетку, спрыгнешь в неё. Свяжем руки, тогда дадим воды.
– Да не свались, смотри, ночью на колья! Ты нам живая нужна!
Крона дерева хранила молчание.
Охотники принялись устраиваться на ночлег.
– Может, костерок развести? – предположил вслух один из них.
– Ни в коем случае, – ответил ему товарищ. – Знаешь, сколько сейчас шатается по лесу ненужных помощников? Что, если кто-нибудь увидит огонь?
– Ах, да. Конечно. Гости нам не нужны.
Тьма окутала лес. Умолкли дневные звуки. Лишь негромко шелестели листья под налетающим ветерком. Пользуясь этим шорохом, Адония принялась за работу. Она разрезала своё одеяло-накидку на полосы и связывала их в один тонкий канат. План был прост: привязать верёвку к самой нижней ветви дерева, спуститься по ней до верхушек кольев, болтая ногами, свалить их и спрыгнуть на землю. Её союзники – темнота и шпага, – против ружья и собаки. Риск, безусловно, велик. Собака поднимет охотников раньше, чем она начнёт сваливать колья. Но другого выхода нет. Помощи-то ждать неоткуда.
Помощь пришла внезапно и скоро. Сначала тревожно взлаяла собака. Тут же смолкла, прижатая к земле торопливой рукой. Послышалось лошадиное фырканье, топот копыт. Невидимый всадник остановился поодаль. Негромко сказал:
– Доброй ночи, ребята.
Ему ответила тишина.
– Предлагаю сделку, – произнёс, не показываясь, пришелец. – Вы принимаете меня в компанию, и я получаю от пятидесяти фунтов свою долю. Если нет – я до утра буду разъезжать по кустам и орать «она здесь! Она здесь!» К утру здесь окажется столько хватких ребят, что и делить будет нечего.
Последовала пауза. Потом из темноты осторожно спросили:
– Ты один?
– Один.
– Как нашёл нас?
– Меня привели сюда пятьдесят фунтов.
– Проклятье.
– Так что с моим предложением?
– Чёрт с тобой. Принимаем.
– А вас сколько?
– Двое.
– Стало быть, по шестнадцать с половиной фунтов? Неплохо.
– А тебе будет не жирно? Всю работу-то мы сделали! Нам по двадцать, тебе десять!
– Нет, ребята. По честному – это поровну.
После паузы ответили:
– Ладно. Согласны.
– Только без шуток. Должен предупредить, что я отменно владею ножом.
– Нам это ни к чему, – фальшиво-добреньким голосом ответили из темноты. – Согласны делиться по честному.
– Уж слишком сладко поёте, компаньоны! – с нескрываемой насмешкой проговорил всадник. – Давайте-ка разведём маленький костерок.
– Зачем?
– Когда заключаешь договор, нужно пожать руки и посмотреть в глаза.
– А ты, случаем, не бывший пират?
– Я случаем контрабандист. Так что на счёт костерка?
– Опасно. Лучше подождать до утра.
– Я настаиваю.
– Чёрт бы тебя уволок! Ладно. Топай сюда. Сейчас запалим.
Спустя минуту на краю поляны, высветлив хищно белеющие острия кольев, горел огонь. Двое охотников, встав у костра, напряжённо всматривались в сторону незваного гостя. Послышался шум ветвей. На границе тени и света появился чёрный всадник с привязанной второй лошадью. Набросив поводья на ветку ближайшего дерева, всадник легко спрыгнул на землю.
– А зачем тебе…
Охотник не закончил вопрос. Пришелец быстрым движением поднял на уровень глаз два пистолета. Гулко ударил сдвоенный выстрел. Охотников отбросило к кольям. Утробно взвыла собака.
– Адония! – прокричал всадник, торопливо выдёргивая и отбрасывая в сторону колья. – Спускайся!
– Кто ты? – раздался голос сверху, из темноты.
– Твой должник, – ответил, понемногу расчищая путь к дереву, нежданный спаситель. – Клак-оун.
– Кто такой Клак-оун?
Контрабандист остановился. Посмотрел вверх.
– Когда ты вышла из камеры, то оторвала нижний край тюремного рубища. Чтобы не мешал шагу. А для этого ты пробила в нём дыру одним из ключей. Потом отдала ключи мне. Мы не можем терять времени. Спускайся. Неизвестно, кто в округе слышал выстрелы.
Клак-оун добрался до ствола дерева, освободил от кольев небольшую площадку. Затем вернулся к убитым и принялся стаскивать с них одежду. За его спиной послышался глухой удар.
– Цела? – он мельком посмотрел в сторону поднимающейся с земли девушки.