Адвент
Шрифт:
Иногда Костя ходил в баню, воображая себе, что сидит там с Олегом. Баня находилась в паре кварталов от них и была последним домом перед бескрайними просторами Адмиралтейских верфей, доков и мелкого моря. Баню держали хиппи, так что Костя туда ходил и с дудками. Олег был в Канаде, но сидел напротив. Иллюзия бывала настолько полной, что Олег мог даже попарить Костю веником. Они с Костей обсуждали рабочие вопросы, и потом по скайпу нередко выяснялось, что и вправду вопросы как будто обсуждены.
Но
Теперь ему вспомнился Петергоф, каким он был в дни Костиной юности. Тот, тогдашний Петергоф был больше всего похож на разворот в старинной книге, или на медаль, или на фронтон, а на фронтоне профили и формулы. Между сюжетами разворачивались идиллические пустоты – пустыри, на которых в лучах неяркого солнца могли пастись козы. Улицы были тоже пустоваты; мел крошился о зеленоватую, как воды прудов, доску; гладь Залива и обочины, на которых росла сурепка, были равно спокойны и бесстрастны. По вечерам, в безветрии, все развилки берёз казались кванторами всеобщности.
Тогда они и подружились с Олегом.
Но сильнее Олег на первом курсе дружил с Веро.
хотя дружба – не совсем то слово
для Веро нужно было выдумать что-то другое
на самом деле Веро вообще ни с кем
не мог сойтись
трудно определить, почему так
можно попытаться, но вряд ли получится
Бывают такие дети, которых даже
воспитательница
не может поставить ни с кем парой
ни к кому он не приклеивается
все отказываются стоять с ним, отдёргивают руку
и вроде не вредный этот ребёнок
и с виду симпатичный
не самый шаловливый
уж и с самыми раскрасавцами дружат
и стоят в парах
даже с тем, у кого сопли до полу
и он их ладонью вытирает
и с тем, кто всё время вертится и пинает всех
и с тем, кто непрерывно ноет
и только такой вот Веро остаётся один,
вокруг него никого
и даже если детишек чётное число
приходится уж воспитательнице самой брать этакого Веро за одну руку
а того, кто от него шарахался, за другую руку, и стыдить.
Но стыдят воспитательницы лишь для виду
и, стоя за руку с этим ребёнком,
что-то такое чувствуют
и шёпотом говорят потом друг другу:
«дети что-то чувствуют»
и качают головами,
Бог весть что имея в виду.
Так вот и Веро ни с кем не мог сойтись
он был блестящ
он
он был потомственный математик из рода Веро
как были музыканты из рода Бахов:
только трудись, и место в небесном оркестре
у небесной доски с небесными формулами
тебе обеспечено
шутили: мол, не зря же теория Веро-ятностей
и по Веро это было видно настолько хорошо, что даже слишком хорошо
он был, кажется, уже там, у небесной доски, с самого начала
и трудился, конечно, а как же иначе
но при этом он был ужасно стрёмный чувак
ему было насрать абсолютно на всё и на всех
не потому что он был такой плохой
а как будто он едет в последнем вагоне
последнего поезда
который непрерывно едет под откос
и ему всё можно, вообще всё
понятно было: Веро не виноват в том, что он такой
высокомерие Веро, его нездешность
его стрёмность наплевательство
отсутствие дисциплины
не его вина, не его заслуга, —
он просто феномен, не в смысле удивительности
хотя и в этом смысле тоже
а в смысле того, что – вот такой,
во всей целостности, и что ты тут поделаешь
феномен
и это было ужасно стрёмно,
непонятно почему – но стрёмно
Костя мысленно задавался вопросом:
может ли быть такой стрёмный чувак
настолько хорошим математиком
что-то было там уже чересчур
это прямо чувствовалось
но так трудно сформулировать эти вещи
на матмехе всегда много странных,
стрёмных ребят
но ни с кем не возникало такого чувства
как с Веро
поэтому никто с ним не мог сойтись
но вот Олег – тот сошёлся с ним, на свой лад, но сошёлся
он как будто увидел Веро как человека
на высокой вершине
и стал штурмовать эту вершину
он задирал Веро, провоцировал его, вызывал
на том языке, который Веро только и был
понятен
Он начал с того, что поспорил с Веро: какого цвета ободок на бокале, стоящем на полке
напротив них на кухне у Кости.
Было почти темно, и Веро утверждал,
что ободок ярко-синий,
а Каждан (такая у Олега была фамилия) —
что он бордовый.
Костя и сам не знал, но когда свет включили,
оказалось, что оба не правы.
тогда Олег предложил поспорить о количестве дырок в занавесках
но на этом простые споры закончились,
Веро быстро их прервал
так не годится, – сказал Веро задумчиво
когда количество дырок оказалось
ровно посередине
между числами, которые каждый из них
задумал
так не годится, мы спорим как какие-то лохи
это неинтересно, только время тратим,
интереснее другое