Адвокат амазонки
Шрифт:
– Эти отношения закончились еще до появления в моей жизни Вероники. Мы расстались, и девушка уехала в другой город. Больше мне нечего вам сообщить.
– Я не понимаю, какое отношение эта девушка имеет к нашему делу? – пожала плечами Елизавета, обращаясь больше к присяжным, чем к прокурору. – Никто не утверждает, что до брака с Песецкой Виталий Бойко был девственником.
– Спокойнее, адвокат, это только прелюдия к моим последующим вопросам, – улыбнулся Латынин и достал из папки еще один снимок. На этот раз это была Вероника. Она сидела вполоборота
Он сопоставил две фотографии, повернув их к присяжным, чтобы все могли убедиться в разительном контрасте между двумя избранницами Бойко. Лиза начала нервничать.
– Ваша честь, попросите прокурора задавать конкретные вопросы.
– Обвинитель, пожалуйста, что вы хотели спросить?
Тот кивнул и опять развернулся к подсудимому:
– Известно, что в брак люди вступают для того, чтобы удовлетворить какие-то свои потребности. Ну, к примеру, иметь детей, вести общее хозяйство, быть опорой друг другу. Какие потребности хотели удовлетворить вы?
Виталий смотрел на него непонимающе.
– Ну же! – требовал прокурор. – Объясните нам, для чего вы женились на Песецкой? Вы могли завести с ней детей?
– Мы об этом не думали.
– Ну а если бы подумали, это было бы возможно?
– Маловероятно, – покачал головой Бойко. – У Вероники было серьезное заболевание, и ей нельзя было беременеть несколько лет, а потом...
– А потом было бы уже поздно, не так ли? Сорок лет – и без того критический возраст для деторождения. Я слышал, что химиотерапия может провоцировать раннее наступление климакса, это так?
– Да, такое может быть.
– Значит, на детей вы не рассчитывали. Что еще?
– Протест, ваша честь! – встала с места Дубровская. – Далеко не все пары, заключая брак, рассчитывают на появление детей. Как же быть с теми, кто вступает в брак в преклонном возрасте?
– Пусть подсудимый ответит на вопрос, зачем нужен был ему этот брак, – Глинин казался непреклонным.
– Я любил Веронику, – растерянно проговорил Виталий. – Неужели этого недостаточно?
– Брак заключается на определенную перспективу, – продолжил Латынин. – Например, жить вместе в горе и радости. Какую перспективу рисовали себе вы, сочетаясь браком с больной женщиной, причем больной смертельно? Рассчитывали получить наследство?
– Протест, ваша честь!
– Протест удовлетворен. Обвинитель, не делайте выводы.
– Не буду... Подсудимый, вот вы тут говорили про любовь. Что вам мешало любить Песецкую просто так, без штампа в паспорте?
– Вероника сама настаивала на заключении брака. Я не возражал.
– Зачем ей это было нужно?
– Когда два человека живут под одной крышей, это естественное желание. Мы были очень близки духовно.
– Не говорите ерунды, – начал
– Тем не менее это факт. Песецкая в последние месяцы своей жизни общалась только со мной.
– У вас были сексуальные отношения?
– Ваша честь! Обвинение задает неприличные вопросы, – возмутилась Дубровская.
– Где же неприличие в вопросе, был ли секс между супругами? Между прочим, это одна из основных потребностей человека в браке, – оскорбился Латынин. – Они не хотели детей. У них не было секса. Так для чего вообще они женились? Ради духовного общения? Не смешите, адвокат.
– У нас были отношения, – признался Бойко с каменным лицом.
– Это хотя бы что-то, – проворчал прокурор. – Подсудимый, вам было известно, что в случае смерти Песецкой все ее имущество перейдет к вам по наследству?
– Я об этом не думал.
– Но вы хотя бы об этом знали, не так ли? Вы же не настолько дремучий человек в вопросах юриспруденции?
– Повторю. Я об этом не думал, – угрюмо отозвался Виталий.
– Но это же очевидно. Вы – наследник первой очереди. Ведь у госпожи Песецкой не осталось родителей, мужей и детей.
– Я вам говорил, что у Песецкой была дочь.
Прокурор наморщил лоб, соображая, откуда у бездетной актрисы могла взяться дочь, но потом его лицо прояснилось.
– А! Девочка, которую она некогда бросила? Про нее речь? Да это ерунда. Девчонку давно усыновили. Она живет под другой фамилией. Кто ее будет искать?
– Ее не надо искать. Веронике удалось узнать, где она находится. Я, по ее поручению, отправлял ей деньги.
– О, как интересно! – обрадовался прокурор. – Так почему же Песецкая, как раскаявшаяся мать, не упомянула о девочке в своем завещании? Почему все свое имущество она оставила вам? Вы ее надоумили?
– Вероника доверяла мне. Она знала, что я поделюсь с ее дочерью.
– С ума сойти! И вы собираетесь с ней поделиться? – Прокурор даже ладонями хлопнул по столу. – Чем же? Отдать ей квартиру? Машину? Дачу? Ну же, подсудимый, удивите нас своей щедростью!
Виталий стал бледен.
– Я вижу, вы не верите мне, – сказал он хрипло. – Но скажу вам откровенно, от сердца. Я не искал выгоды, заключая брак с Вероникой, и совсем не считаю, что мне уж так необходимо ее имущество. У меня нет морального права...
– Зато у вас законное право, – перебил его прокурор. – Давайте оставим мораль в покое. Вы готовы отказаться от наследства?
– Отказаться?
– Да. Просто взять и отказаться, – подначивал его прокурор. – Доказать нам, что вам чужда корысть.
– Зачем пускать добро на ветер? – пожал плечами Бойко, и на лице обвинителя появилась насмешливая улыбка. Латынин и не ожидал иного ответа. Ясно, что расстаться с имуществом, ради которого он пошел на убийство, молодчику будет не по зубам. Хорошо бы, чтобы присяжные обратили внимание на этот момент и вспомнили о нем, когда им придет пора выносить вердикт.