Адвокат Перри Мейсон
Шрифт:
– Что было дальше?
– спросил Мейсон.
– Я повесила трубку и сказала вам... Нет-нет, - Делла улыбкой попросила прощения у обвинения, - я знаю, что не имею права говорить об этом.
– В какое время это было?
– спросил Мейсон.
– Разговор по телефону происходил минут в десять-пятнадцать двенадцатого.
– Что мы сделали потом?
– Потом мы отвезли мистера Анслея назад, в ночной клуб "Золотая сова", где он пересел в свою машину.
– До какого времени мы были с Анслеем?
– До одиннадцати тридцати, может быть, одиннадцати тридцати пяти.
– Следовательно, основываясь только на том, что знаете сами, вы можете указать местопребывание обвиняемого по делу в любой отрезок времени от двух-трех минут одиннадцатого до одиннадцати тридцати вечера понедельника?
– Да.
Мейсон обратился к Дру:
– Можете допрашивать.
– У нас нет вопросов к этому свидетелю, - с широкой улыбкой заявил Дру.
– Вы не будете допрашивать?
– удивился Эрвуд.
Дру покачал головой.
– Суд должен указать вам, мистер Дру, что, если вы не ставите под сомнение показания этого свидетеля, следовательно, есть достаточные основания полагать, что мисс Стрит действительно разговаривала с мистером Борденом.
– Мы это понимаем. Ваша честь, - ответил Дру.
– Но наши опровержения будут строиться не на допросе этого свидетеля.
– Как вам угодно.
– Тогда все, - произнес Мейсон.
– Мы выиграли, Ваша честь.
Судья взглянул на Гамильтона Бергера и Сэма Дру. Они были заняты оживленной беседой.
– Такое впечатление, мистер обвинитель, - сказал Эрвуд, - что в настоящий момент ситуация довольно резко изменилась. По показаниям незаинтересованного свидетеля, в чьей честности суд совершенно не сомневается, какой-то мужчина находился в доме Бордена в несколько минут двенадцатого. Этот человек ответил на звонок телефона, но согласно показаниям свидетеля обвинения единственным человеком, который находился в это время в доме Бордена, был сам Меридит Борден.
– С разрешения суда, - Бергер снисходительно улыбнулся, - нам хотелось бы вызвать свидетеля, чьи показания могут несколько прояснить ситуацию.
– Ну что ж, вызывайте.
– Мы просим на свидетельское место Франка Ферни.
– Вы уже приносили присягу, - обратился к нему Бергер, - поэтому сразу начнем с допроса. Вы слышали показания мисс Стрит, которая только что была здесь?
– Да, сэр.
– Вы знаете что-либо о беседе, про которую она рассказывала?
– Да, сэр.
– Что именно?
– То, что эту беседу вел я.
В улыбке Гамильтона Бергера был нескрываемый триумф.
– То есть вы являетесь тем человеком, который назвался Меридитом Борденом?
– Да, сэр.
Гамильтон Бергер с преувеличенной любезностью поклонился Перри Мейсону.
– Можете допрашивать, - сказал он и сел.
Мейсон встал так, чтобы оказаться лицом к лицу со свидетелем.
– Вы сказали нам, - начал он, - что ушли из дома Бордена в шесть часов, рассчитывая вернуться только утром. Вы хотели пойти обедать со своей девушкой?
– Правильно, но я вернулся и ночевал в доме.
– В какое время вы вернулись?
– Приблизительно без десяти одиннадцать.
– И каким образом вы доехали?
Свидетель усмехнулся, усмехнулись также Гамильтон Бергер и Сэм Дру.
– Я приехал на автомобиле, - ответил Ферни.
– Один?
– резко спросил Мейсон.
– Нет, сэр.
– Кто был с вами?
– Женщина.
– Что за женщина?
– Доктор Маргарет Коллисон.
– Какой доктор?
– Ветеринар.
– Каким образом вы вошли на территорию?
– Мы подъехали к закрытому заднему входу. Доктор Коллисон поставила свою машину, а я вывел на поводке из машины собаку, открыл калитку, отвел собаку на место и посадил ее в клетку. Когда я сажал ее, было примерно без десяти, ну, возможно, без пяти минут одиннадцать. Потом я спросил доктора Коллисон, не зайдет ли она выпить чего-нибудь, и она ответила, что с удовольствием, тем более что ей хотелось повидать мистера Бордена и поговорить с ним о собаке.
– И что вы сделали?
– Я проводил ее к задней двери дома, открыл замок своим ключом, и мы вошли.
– Что потом?
– Я прошел в кабинет мистера Бордена, но его там не было. Я предположил, что... Хотя, наверное, я не имею права говорить о своих предположениях.
– Продолжайте, - разрешил Мейсон.
– Раз обвинение не возражает, я тем более не собираюсь этого делать. Мне нужно точно знать, что произошло.
– Значит, я предположил, что он работает в студии - то ли снимает, то ли проявляет, - и посоветовал доктору Коллисон подождать: может, он спустится вниз. Только я приготовил два коктейля, как вдруг завыла сирена, включились прожектора и автоматически открылись дверцы собачьих клеток. Я услышал, как собаки с лаем помчались к стене, и затем уже по лаю догадался, что тот, кто поднял весь этот переполох, сумел перебраться через стену. Я вернулся, посоветовал доктору Коллисон выпить, а потом уже решил посмотреть, что же там произошло, почему включилась сигнализация. Затем я вышел на улицу и свистом отозвал собак. Когда я был на улице, зазвонил телефон. Я быстро вернулся и увидел, что доктор Коллисон уже взяла трубку. Она объяснила, что какой-то мужчина спрашивал мистера Бордена, и она ответила, что мистер Борден приказал его не беспокоить.
– Дальше?
– Спустя некоторое время телефон снова стал звонить.
– И что тогда произошло?
– Я взял трубку, так как подумал, что, наверное, это полиция интересуется причиной включения охранной сигнализации.
– А кто звонил?
– Звонила молодая женщина. Я узнал голос, когда услышал мисс Стрит. Она очень точно передала содержание нашей беседы по телефону. Я действительно назвался Меридитом Борденом, сказал, что собаки не принесут никому вреда, что я выключу прожектора и посажу собак в клетки. На самом деле собаки уже сидели на своих местах.
Мейсон задумчиво рассматривал свидетеля. Напротив адвоката, за столом обвинения, Гамильтон Бергер и Сэм Дру выразительно усмехались, чувствуя, как в процессе перекрестного допроса победа обвинения становится все более ощутимой. Под предлогом экономии времени они заставили Ферни в первый раз сказать только самое основное, отказавшись от дальнейших вопросов, этим они буквально вынудили Мейсона на перекрестном допросе опровергать самого себя.
– То, что вы назвались по телефону Меридитом Борденом, являлось для вас обычным делом?