Афера Хавьера
Шрифт:
– Я...
Палец рассек воздух, обостряя дискуссию.
– Я сказал, что Кататумба - лучшая фавела в Бразилии. Оттуда прекрасный вид, ветер уносит большую часть вони, а дождь смывает большую часть мусора и почти все стоки в лагуну или океан. В худшем случае в Эпитассио Пессоа, где все это убирает санитарное управление по настоянию жильцов вроде тебя.
Он снова налил себе и выпил залпом. Вильсон видел, что да Силва по-настоящему зол. Высокий бразилец кивнул, как будто читая его мысли и соглашаясь.
– Но большинство трущоб здесь, я бы сказал, нестандартны. У них нет преимуществ
Теперь он смотрел на Вильсона спокойно, его сарказм иссяк.
– А ты не видел трущобы у Карико и Хураменто, на севере? Думаю, нет. Во всяком случае, в той части города эти свинарники кое-как слеплены из глины, и когда сильный дождь льет пару дней без остановки, ты обязательно прочтешь в газетах...
– Я видел...
– То, что ты читал - это просто заголовки, не больше. Ничего интересного. Подумаешь, "двести человек заживо погребены под тоннами грязи", - он вздохнул и спокойно продолжал. И каждый слюнявит палец и торопится найти спортивную страницу, чтобы узнать, как сыграли "Сантос" и Пеле.
Он налил себе еще. Вильсон молча смотрел на него, не пытаясь вступить. Да Силва не пил, просто двигал бокал по стойке. Потом поднял глаза.
– Знаешь, у трущоб в горах вроде Кататумбы немало преимуществ. В Рио почти всегда тепло, - преимущества тропического климата, но в Сан-Пауло в августе и сентябре мертвецов вывозят на тележках. Замерзших, - он кивнул, как будто Вильсон пытался возражать, - это правда. И ещё одна вещь, которую, уверен, ты не знал: в фавелах очень мало крыс. Ты этого не знал, верно? Люди считают, что трущобы кишат крысами, но в Бразилии это не так. Он криво ухмыльнулся.
– В трущобе вроде Кататумбы крыса либо подохнет с голоду, либо её затопчут. А на северо-востоке?
– Казалось, нашлось время для глотка; он поднял бокал ко рту, посмаковал минуту и допил.
– Так, о чем это я? А, да. На северо-востоке крысы не столь глупы, чтобы забредать в фавелы. Ее убили и сожрали бы прежде, чем она сообразила, что к чему.
Вильсон почувствовал, что можно попробовать подладиться под настроение.
– Я только спросил, как им удается там выжить...
– А я только рассказал тебе, как, - спокойно посмотрел на него да Силва.
– Позволь спросить, ты искренне веришь, что увиденное сегодня гораздо хуже трущоб в Штатах?
Вильсон заколебался, потом покачал головой.
– Не знаю.
– Я тоже не знаю, но сомневаюсь. Наши страны слишком большие...
– да Силва глубоко вздохнул и успокоился.
– Давай сменим тему!
– Охотно, - согласился Вильсон.
– Похоже, там, на горе живет уйма народу...
– Я полагаю, - насупился да Силва.
– Кататумба - это целый город, и как во всех городах, больших или маленьких, в нем есть хорошие и плохие люди. Огромное большинство там имеют работу, правда, низкооплачиваемую, и возвращаются с нее, как все остальные, озабоченные счетами и
– он взглянул Вильсону в глаза.
– Можешь себе представить, что кто-нибудь живет там по доброй воле?
– Нет, - просто ответил Вильсон.
– Видишь, ты все-таки что-то понял, - да Силва потянулся было за бутылкой, но передумал.
– Конечно, есть среди них и такие, кого смело можно назвать бандитами. Настоящими бандитами. По нашим данным, в Кататумбе прячутся три-четыре серьезных преступника, но ни один полицейский туда за ними не пойдет. По крайне мере из тех, кого я знаю.
– Но ты идешь, - возразил Вильсон.
– А если ты наткнешься на того, кто тебя узнает?
– Фонзека не узнал, и там меня сегодня не узнали, а завтра с отросшей бородой шансов остаться неузнанным будет ещё больше.
– Или представь, - задумчиво продолжал Вильсон.
– что твой друг Клаудио решит, прежде чем увезти подружку в Петрополис, шепнуть приятелям, что сдал свои хоромы полицейскому? Просто ради смеха? Или на случай, если капитан да Силва ему солгал?
– Клаудио не пойдет назад в фавелы, - покачал головой да Силва.
– И ни слова не скажет дружкам.
Он говорил уверенно, но Вильсон его уверенности не разделял.
– Ты слишком доверяешь этому типу.
– Дело не в доверии, - возразил да Силва и отвернулся к окну. Он долго смотрел сквозь фиолетовую ночь, потом, слабо улыбаясь, обернулся.
– Я учел, что его настроение может перемениться.
– И?
Да Силва виновато пожал плечами.
– Если оно изменилось, то ему придется подождать тратить свою тысячу конто. Нет, понимаешь, он их все равно получит. Просто, - он покосился на часы, - сейчас Перейра наверняка уже арестовал нашего друга Фонзека за нарушение общественного порядка, например, плевок на улице.
– Капитан улыбнулся.
– Боюсь, Клаудио придется ближайшие четыре-пять дней беседовать с тюремным надзирателем.
При виде мины Вильсона он вздернул кустистые брови.
– В чем дело?
– Но ты же обещал...
– Я обещал, что у него не будет неприятностей в фавеле, и их не будет. А про тюрьму я ничего не говорил. Несколько дней за решеткой - лучшая гарантия от неприятностей в фавеле.
– Улыбка да Силвы погасла.
– Не беспокойся, Клаудио и раньше сидел в тюрьме. Гораздо дольше и по гораздо более серьезным причинам.
Вильсон медленно покачал головой.
– Я уже говорил, но скажу снова: не думаю, что когда-нибудь до конца пойму тебя, Зе.
– Тогда и не пытайся.
Да Силва потянулся за коньяком, правильно посчитав, что период воздержания более чем достаточен. Он налил себе и поднял бокал, в состоянии искусственной приподнятости прикидывая, где может быть та милая девушка, которую он встретил днем. Он пытался остановиться на этой приятной мысли, но её заслонили другие.
– За нашу удачу!
– За нашу удачу, - машинально повторил Вильсон, совершенно не подозревая, что повторяет слова некоего Рикардо Каравеласа.
Глава 8