Шрифт:
Головорез
Виталий Квасцов с лёгким поклоном представился священнику, отцу Андрею:
– Раб Божий Виталий.
Бледное костистое лицо, глубокие морщины. Редкие светлые волосы. Уставший взгляд. «Болеет», – подумал священник и накрыл голову Виталия епитрахилью. Виталий пригнулся, они были с батюшкой одинакового роста, за метр восемьдесят.
– Грешен, батюшка, грешен, – начал Виталий. В голосе волнение. – Словом, помышлением, делами.
Виталий вздохнул, сделал паузу, священник ждал.
– Грешен, батюшка, убивал людей.
Виталий замолчал.
Отец Андрей почему-то бросил взгляд
– Я убивал людей, – повторил Виталий. – И не один раз. Но я – профессиональный военный, батюшка…
– Вы оправдываетесь или раскаиваетесь? – спросил отец Андрей.
– Не знаю, батюшка, – Виталий пожал плечами. – Не знаю…
– Где убивали?
– В Афганистане. До этого много лет из меня готовили диверсанта-разведчика, в общем-то – головореза…
– «Альфа»?
– Нет, «Зенит», потом переименовали в «Вымпел».
– Помните, кого убивали?
– Отлично помню охранника в генштабе правительства Амина. Царствие ему Небесное.
– Всегда поминаете так?
– Два года назад, рассказывая журналисту о штурме, о том эпизоде, вдруг пожелал: «Царствие ему Небесное». С той поры всегда.
– Он мог вас убить?
– Нет, был обречён. Нас готовили один к шести без оружия. К тому же – я знал о начале операции, был наготове… И зубы ему заговорил…
– Убивали всегда лицом к лицу?
– Его да…
Это была операция в Афганистане, в Кабуле, по свержению правительства Амина. С лёгкой руки журналистов переворот свели к штурму дворца Тадж-Бека, резиденции Амина. На самом деле операция уникальна тем, что одновременно начался захват нескольких жизненно важных объектов. За сорок пять минут минимальными силами с единичными потерями власть была передана новому правительству.
Штурмовой группе, в которую входил Виталий, а это пятнадцать зенитовцев плюс три пограничника (число должно быть чётным) – за сорок минут до операции поставили задачу: войти в здание генерального штаба Афганской армии, захватить его вместе с начальником – генералом Мухаммедом Якубом и удерживать до прихода подкрепления. Якуб, преданный Амину родственник, мог отдать приказ Афганской армии на вооружённое сопротивление. Нужно было его нейтрализовать.
Сухому пайку, что командир предложил взять с собой, Виталий предпочёл дополнительные диски к автомату. «Не до жиру», – распихал диски по карманам. Так поступили все. Напряжение было сумасшедшим, никто не откликнулся на призыв командира принять боевые сто граммов. Четыре бутылки водки и колбаса, нарезанная аккуратными кусочками, остались нетронутыми.
– Мне сейчас даже водка в горло не полезет, – сказал Борис-барнаулец.
Двое выпили валерьянки. Но как сами потом признались: нисколько не помогли успокоительные капли.
Ехали к генштабу на двух машинах – «Рафике» и «Волге». Виталий, сидя в «Рафике», вспомнил о детях. Случись худшее, кому воспитывать? Сыну – десять, Лене в марте шесть исполнится. Женился он поздно – в двадцать девять…
Задача перед их группой стояла со многими смертельными неизвестными. В генштабе дежурный взвод охраны ни много ни мало – тридцать человек. Это раз. У Якуба пять министров, значит, у каждого помощники – тоже профессионалы. Сам Якуб тоже не пиджак – выпускник Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища.
За окном «Рафика» мелькали картины чужого города. Виталий сидел рядом с Борисом-барнаульцем. Год назад вместе были в Балашихе на курсах усовершенствования офицерского состава – КУОС. «Усовершенствуясь» прыгали с парашютом, закладывали тайники… Конечно, была стрельба, отработка приёмов рукопашного боя, проходили минно-подрывное дело, радиосвязь, совершенствовались в знаниях средств и методов агентурно-оперативной работы, иностранных языков…
Встретились с Борисом как старые знакомые. Час «Ч» – для переброски на территорию противника, час, к которому готовили их долгие годы, наступил для обоих одновременно. Борис, он прекрасно знал английский и испанский, был сосредоточен. Виталий посмотрел на товарища. Вчера он весело бросил:
– В случае чего печально-летального, пенсион какой-никакой всё равно семье назначат.
У Бориса росли девчонки-двойняшки, на два года старше младшего сына Виталия. «Пенсию, само собой, положат, – думал Виталий, глядя в окно “Рафика”, – а Света у меня человек волевой, обязательно детей вырастит… И тёща, конечно, поможет, она молодец…» Подумал так, и сразу легче стало, свободнее… Мысли, гнётом давившие на сердце, отлетели… Чему быть, того не миновать… Толкнул локтем Бориса, тот в ответ подмигнул, дескать, «всё путём, парни». Была у него такая присказка.
Для всех омских друзей-товарищей-знакомых Виталий находился в это время в Москве по служебной надобности. Жена была осведомлена больше. Когда ему три недели назад выдали предписание на командировку в столицу, со Светланой условились, если что из ряда вон, Виталий даст сигнал. Шёл на нарушение, но не мог поступить иначе. Светлана, конечно, не знала всего, собственно, ничего не знала, но догадывалась, что муж не бумажки перебирает в КГБ. Это случилось в первый год их совместной жизни, стояли вдвоём поздним вечером на освещённой тусклым фонарём трамвайной остановке, чуть впереди мужчина в ветровке, сумка через плечо. И вдруг к нему подбежали трое. Один выхватил нож… Светлана не успела понять, что произошло. Муж сделал несколько скупых движений, и все нападавшие оказались на земле. А объект бандитского интереса слёзно просил: «Дяденька, не бей меня! Пожалуйста, не бей!» Хотя с виду был старше Виталия и его бить никто не собирался.
В начале декабря 1979-го, когда Виталия командировали в Москву, на карте имелось две горячие точки – Афганистан и Пакистан. Интуиция воина подсказывала – возможен один из вариантов. Со Светланой, прощаясь, договорились (как в шпионском романе), если в письме домой известит о родственном визите к тётушке Прасковье – значит, отправили в Пакистан, если же навещал другую виртуальную тётушку – Агафью – он в Афганистане.
В Омск ушло письмо-шифровка с информацией о чаепитии у тётки Агафьи, у которой «пошаливает давление», но «пятьдесят граммов коньячку к чаю приняла с удовольствием». Весточка дошла до адресата. Или родное ведомство Виталия прошляпило, или разгаданный шифр начальство расценило как безобидный пустячок.