Афоризмы старого Китая
Шрифт:
Жажда приобретений не безнадежно ранит разум. Наши замыслы и воображение — вот главные враги разума. Звук и цвет не обязательно скрывают правду. Наш рассудок — вот что наглухо загораживает ее от нас.
Людям свойственно колебаться и менять решения. Мирские пути запутанны и опасны. Там, где нельзя пройти, нужно уметь отступить на шаг. Там, где можно пройти, будь учтив с другими [115] .
115
Букв.: «оставь другим третью часть».
При встрече с низким человеком нетрудно быть резким, но трудно не питать отвращения. При встрече с благородным мужем нетрудно быть почтительным,
Лучше сохранять младенческое целомудрие духа и гнать прочь хитроумие: тогда после смерти возвратишь Небу и Земле частицу неиспорченной жизненной силы [116] .
Лучше отречься от роскоши и находить удовольствие в малом: тогда после смерти оставишь миру свое чистое имя.
116
В традиционной китайской науке, исходившей из идеи органического, жизненного единства человека и мира, жизнь рассматривалась как гармонически организованное скопление ци,а смерть — как рассеивание жизненной энергии в «плавильном котле» мирового круговорота.
Тот, кто покоряется демонам, прежде пасует перед собственным сердцем. Обуздай свое сердце, и все демоны твоей души рассеются [117] .
Тот, кто увлечен соблазнами мира, прежде дает увлечь себя своим страстям. Когда страсти подвластны человеку, соблазны мира не тронут его сердце.
Круг учеников должно отбирать с тем же тщанием, что и круг знакомств благонравных девиц. Один беспутный человек в нем подобен сорной траве, проросшей посреди ухоженных всходов: с такого поля уже никогда не соберешь отборное зерно.
117
Данное изречение отчасти напоминает высказывание известного конфуцианского философа Ван Янмина (начало XVI в.), гласящее: «Рассеять разбойников, прячущихся в горах, легко. Рассеять разбойников, скрывающихся в сердце, трудно».
Давая волю желаниям [118] , не радуйся красивым вещам и не позволяй себе увлечься ими. Стоит хотя бы раз возжелать их, и ты увязнешь в трясине на тысячу сажен.
Предаваясь думам о правде, не страшись трудностей и не отступай перед ними. Стоит отступить хотя бы на шаг, и ты будешь отброшен назад за тысячу гор.
Хлопотливый человек заботится и о себе, и о других, никогда не оставаясь безучастным. Равнодушный чело-
118
В данном афоризме отобразилась традиционная даосская идея неразличения свободы желания и отсутствия желаний — одно из преломлений даосской темы «утонченного совпадения» противоположностей в бытии Дао. Даосский мудрец «сводит на нет желания», но в то же время, говоря словами Чжуан-цзы, «дает претвориться одухотворенному желанию». Таким образом, в жизненном идеале даосов чистое желание, не направленное на объекты, смыкается с освобожденностью сознания от страстей, подобно тому, как невозмутимый покой гносиса совпадает с конкретностью предметной практики. Как заметил по поводу даосской традиции К. Юнг, «китайцы не имеют импульса к насильственному подавлению инстинктов, который истерически раздувает и отравляет нашу духовность. Человек, живущий инстинктами, способен освободиться от них и притом так же естественно, как жил ими».
век не заботится ни о себе, ни о других, будучи ко всему безразличен. Благородный муж умеет соблюдать меру. Он не слишком хлопотлив и не слишком безучастен.
Он богат, а я возвышен духом [119] . У него высокий чин, а я следую долгу [120] . Благородный муж никогда не позволит сильным мира сего связать себя.
Человеческое упорство одержит верх даже над Небом. Постоянство помыслов перевернет целый мир. Благородный муж от самого Творца сущего не примет обличья помимо своей воли.
119
Букв.: «обладаю человечностью».
120
Здесь в несколько измененном виде воспроизводятся слова древнего конфуцианского
Если не стремишься хотя бы немного возвыситься над собой, всю жизнь будешь чистить одежду в пыли и мыть ноги в грязи. Как же тут очиститься?
Если хотя бы немного не отстранишься от мира, будешь подобен мотыльку, летящему в огонь, и барану, бодающему плетень [121] . Как же тут обрести покой и счастье?
В учении главное — хранить постоянство помыслов и идти прямо, никуда не сворачивая. Если, взращивая в себе добродетель, не отказываться от мыслей о заслугах и славе, никогда не достигнешь цели. Если, читая книги, думать о том, как лучше выказать свою ученость, в душе не будет покоя.
121
В древней «Книге Перемен» есть упоминание о баране, который вонзил свои рога в плетень и потому не может ни двинуться вперед, ни отступить.
В каждом человеке живут великая любовь и великое милосердие. Нет разницы между сердцем Вэймо [122] и сердцем мясника. Любое место может внушить нам подлинное чувство. Нет разницы между дворцом из золота и камышовой хижиной. Но стоит стеснить свои чувства и отвернуться от своего сердца, как промах на вершок уведет от истины на тысячу ли [123] .
122
Имеется в виду, в сущности, постижение «подлинности» жизни, превосходящее все доктрины и формальные определения, которое в эпоху Хун Цзычэна было осознано как жизненный идеал традиции.
123
Ли— китайская мера длины, равная примерно 600 м.
Чтобы продвигаться по стезе добродетели и взращивать в себе правду, нужно быть бесстрастным, как дерево или камень. Стоит лишь единожды что-либо возжелать, и ты окажешься в плену страстей.
Чтобы приносить пользу миру и водворять порядок в государстве, нужно быть безучастным, как плывущее облако и водная гладь. Стоит лишь единожды увлечься чем-либо, и ты погрязнешь в пустых тревогах.
Удачливые люди не рассуждают о том, как быть спокойным и счастливым. Даже видя во сне духов, они не теряют самообладания. Неудачники не замечают, как у них все валится из рук. Даже в веселой шутке они усматривают козни.
Если заболит печень, испортится зрение. Если заболят почки, ослабнет слух [124] . Болезнь гнездится там, где она не видна, а проявляется в том, что всем заметно. Благородный муж, стремясь не иметь видимых прегрешений, прежде не совершает прегрешений там, где их никто не может заметить [125] .
Среди приятных вещей нет ничего приятнее пренебрежения делами. Среди неприятных вещей нет ничего неприятнее отягощенности заботами. Только тот, кто изнемогает от забот, знает, что праздность — счастье. Только тот, кто не ведает волнений, знает, что отягощенность заботами — горе.
124
Согласно представлениям традиционной китайской медицины о связях между органами чувств и внутренними органами, в человеческом организме глаза соотносятся с печенью, а уши — с почками.
125
Здесь развивается традиционная для конфуцианства тема моральной самооценки и, как следствие, полной внутренней самодостаточности «мужа, преданного учению». Еще в древности она породила известный принцип: «Не обманывать в темноте».
В просвещенный век следует быть прямым. В смутный век следует быть искривленным. А в наше время можно быть и прямым, и искривленным.
С хорошими людьми следует быть радушным, с дурными — строгим. С обыкновенными людьми можно быть и радушным, и строгим.
О своих заслугах перед другими не следует помнить, но о своих прегрешениях перед другими не помнить нельзя.
О милости других к себе нельзя забывать, но нанесенные другими обиды нужно уметь забыть.