Ага, влюбился!
Шрифт:
Тётя Милена посмотрела на меня с сочувствием. Она вообще не любила всё это: практичность, продуманность, заделы на будущее… Предпочитала жить здесь и сейчас, ловить момент и не уступать обстоятельствам и даже самим законам жизни. Пока что это у неё прекрасно получалось, но в этом отчасти была заслуга её родителей, которые всячески помогали ей и не разрушали её стереотипы. И хоть тётя была уже взрослым человеком, с ней всегда было легко и круто, как с подружкой!
– Ладно, но ты хоть иногда на даче появляться-то будешь? – с надеждой спросила Милена, которая любила природу не меньше, чем я, и потому постаралась устроиться в жизни так, чтоб летом максимально отдыхать. И, будучи другом семьи, купила дачу недалеко от нашей.
– Буду я появляться по-любому, – ответила я. – Как иначе-то. У вас летом днюха, у мамы – тоже. Так что два раза как минимум приеду.
Милена погрустнела, и я поспешила заверить её, что всё не так уж и плохо:
– Да ладно, шучу я! Выходные ведь у меня будут, не в городе ж их просиживать! Конечно, буду приезжать, соскучиться не успеете! Да и как знать – может, будет так себе опыт. Отработаю две недели практики и уйду!
Тогда я была преисполнена надежд, уверенности и ожидания лета. Любой расклад меня устроил бы, и я нашла бы, чему порадоваться! Первая работа, дачные приключения и ожидание конца сессии не могло омрачить даже обещанное Гидрометцентром холодное лето. Холодное – даже и лучше! Не жалко просиживать на работе! Как раз всё сходится!
– Когда ты так рано радуешься, вечно что-то потом идёт не по плану, – предостерегла Милена, задумчиво намотав на палец рыжий локон.
Я улыбнулась: да, именно так обычно и бывает в моей жизни. Но я наивно полагала, что в этот раз получится иначе.
***
/Девятый класс/
Ранняя весна пела голосами птиц, трепала волосы свежим тёплым ветром и дарила ощущение безграничной влюблённости в этот мир, согревая лучами озорного солнца самые холодные уголки души.
Наш класс отпустили пораньше. Просто так.
Это бывало не часто, но иногда везло, как сегодня, и все мы торопились покинуть школьный двор, словно опасаясь, что вот сейчас нас заставят вернуться в класс, где на доске остался нестёртым пример по ненавистной геометрии.
Я шла с Северовой, глядя на облака и не замечая ничего вокруг, как вдруг Оля ехидно прокомментировала:
– Думает, он ей нужен! Ха! – и подозрительно ускорила шаг.
Я вообще не поняла, о ком она. Огляделась. Позади нас брёл Ванька Гудвин под руку с какой-то девчонкой, ещё несколько парочек спешно догоняли нас, выворачивая со школьного двора, а впереди…
Впереди неторопливо шёл Карпов со своей девушкой. Шёл так, словно единственный не боялся, что его вернут в класс, и потому не спешил уйти как можно дальше от школы. Он шёл с белокурой Элиной Фокиной, и молодые люди держались за руки, нежно смотря друг на друга. Элина была красива и женственна, постоянно занималась спортом, следя за своими мышцами, который позавидовали бы все фитнес-тренеры.
– А-га, – проходя мимо, шепнула Оля на ухо Карпову, благо рост позволял ей это сделать.
«А-га» – это было сокращением фразы «Ага, влюбился!», потому что её не всегда было удобно кричать на весь класс при учителях. А вот безобидное «А-га» – вполне можно выкрикнуть в любой ситуации, и посвящённые точно поймут, о чём речь, а непосвящённые пропустят мимо ушей. С самого второго класса, когда Оля впервые возопила «Ага, влюбился!», Северова не упускала возможности напомнить Карпову о его любви ко мне всякий раз, как он подворачивался под руку. И вот в последние годы фраза «Ага, влюбился!» плавно преобразовалась просто в «А-га!», но все мы и половина нашего класса отлично знали, что скрывается за этими тремя буквами.
Лично я не собиралась обгонять влюблённых и предпочла бы просто свернуть на другую улицу. Все ребята шли из школы раньше времени, и лично мы с Олей никуда не торопились, так что вполне могли и обойти этого типа с его девчонкой. Прекрасный день – отчего бы не прогуляться и не насладиться весной?
Но Оля не могла так. Вот и сейчас, крепко вцепившись в мою руку, Северова пошла на обгон парочки со стороны Женьки и шепнула ему своё «А-га».
Он повернулся к нам и улыбнулся Оле. Я, честно, вообще на него смотреть не собиралась, но всё равно не удержалась. Ожидала, что он привычно что-то буркнет в ответ, но нет, парень одарил Олю очаровательной улыбкой, подмигнул и ответил: «А-га!»
Я восприняла это, как утверждение. Да, он влюбился. В Элину, очевидно. И потому настроение у него слишком прекрасное, чтобы ехидничать в ответ на «А-га!»
Но мы уже мчались вперёд, я изо всех сил старалась утянуть нас с Олей подальше от этого неадеквата с его неожиданно показавшейся мне красивой улыбкой.
К девятому классу все наши мальчишки изменились и повзрослели. Одни как-то замкнулись в себе, другие же, наоборот, вдруг стали классными и востребованными. Оля не встречалась ни с кем из наших, а я часто гуляла с Артёмом из параллельного. В отличие от нашего одноклассника с таким же именем, от этого всегда пахло приятно, он следил за собой, но не безумно тщательно, а в меру, как и положено настоящему мужчине. Он не ходил в тренажёрку и не постил пафосные посты о том, как прокачать ту или иную группу мышц, но при этом занимался спортом и фигуру имел отличную. И мускулы, и рост, и обаятельное лицо – всё было при нём.
Я с ним просто гуляла, даже не целовалась и не собиралась этого делать, потому что Артём, хоть и был внешне безупречен, в общении оказался жутким занудой. Но встречи с ним помогали мне самоутвердиться и убедить окружающих, что у меня имеется некая личная жизнь. Причём довольно неплохая – с таким-то красавчиком!
Артём всегда держался в школе особняком, но его все уважали. Так что о том, что он редкостный зануда, знала только я, а вот о том, что он потрясающе красив и что мы с ним часто бродим вместе вечерами, знали все, и это мне нравилось.
И вот сегодня я впервые заметила, что у Женьки красивая улыбка. Знаю, что это вышло случайно и ошибочно: он просто шёл со своей Элиной и не смог вовремя перестроиться или просто не захотел вестись на провокацию Оли. И потому у меня осталось странное неприятное чувство, словно этот нежный взгляд и эту очаровательную улыбку мы… украли. В этом было что-то личное, а мы украли. Это как подсмотреть в чужой дневник и узнать о человеке что-то прекрасное, но не предназначенное для тебя, что-то, что могло бы расположить тебя к этому человеку, но по факту лишь ложится неприятным осадком на совести.
– Да не тяни ты так, Ничка! – возмутилась Оля. – Растянешь мне свитер!
Я нахмурилась в ответ. Какой может быть свитер, когда я только что видела ненавистные глаза влюблёнными, а губы, вечно искривлённые в усмешке, нежно улыбающимися! Да у меня психологическая травма!
– Это некрасиво было, – заметила я, желая донести до Северовой суть, но, как всегда, потерпела неудачу.
– Вот, уже лучше, – похвалила Оля. – Ты права, тянуть людям одежду – это некрасиво…
– Да при чём тут твой свитер! – возмутилась я, опасливо обернувшись на парочку, которой не было до нас дела. – Я про этих двоих! Некрасиво было отвлекать с этим «А-га», да и глупо это…