Ага, влюбился!
Шрифт:
– На твой выбор, – ответила я с сарказмом и посмотрела в его глаза с интересом.
Было уже почти темно, немного таинственно, и глаза Женьки весело блестели, а мне стало ужасно интересно, какую из историй он вспомнит. Главное, чтоб не про поцелуй…
Глава 2
Мне повезло. Женька не то не решился озвучивать воспоминания, которые могли стать причиной нового раздора, не то и правда не придавал особого значения тем историям, которые больше всего запомнила я.
Так что про поцелуй мне слушать не пришлось. Зато Карпов рассказал о школьных буднях.
Однажды, в самом начале седьмого класса, нас с Олей решили рассадить. Это было довольно трудно сделать, потому что вариантов, как нас рассадить, нашлось не так и много. Мы, дети с отличным зрением, оказались такой редкостью, что хоть в Красную книгу заноси.
Сперва Вера Васильевна хотела меня посадить с Женькой Карповым, и это было самое страшное, что я только могла себе представить.
– Нет, только не с Женей! – закричала я, вечно тихая девочка, чуть ли не на весь класс, когда учительница обрадовала меня своим решением.
Женщина посмотрела на меня удивлённо: её поразил мой громкий голос, которого она прежде не слышала. Я даже стихи читала тихо, еле слышно, так что всем приходилось едва дышать, чтобы хоть что-то разобрать.
Но за лето я выросла, поумнела, и теперь мне было совершенно не страшно говорить громко.
– Хорошо, – кивнула Вера Васильевна, поправив очки. – Тогда Оля Северова сядет к Артёму.
– За что?! – громко возмутилась Оля. – Это нечестно! Почему из-за Карпова я должна сидеть теперь с Артёмом?! Я вообще отличница, мне надо уступать!
Вера Васильевна поджала губы и поправила причёску, обдумывая Олин аргумент. Минутное размышление привело её к тому, что Северова права. Всё-таки Оля училась отлично, а о том, что от Артёма вечно пахнет псиной знали все, хоть и делали вид, что не замечают. Всё-таки у нас учились тактичные и милые дети.
– Ладно, – вздохнула учительница. – Сейчас подумаем, как тогда рассадить вас, вместе с Жаворонковой вы не можете нормально сидеть!
К седьмому классу я научилась не бояться подавать голос. Всё ещё терялась, если меня несправедливо обвиняли, но боролась с этим. А подавать голос научилась в совершенстве. И потому крикнула:
– Хочу сидеть с Артёмом! – заявила я.
С ним никто не хотел сидеть –по понятной причине. Но я готова была пойти на любые жертвы, лишь бы меня не посадили с Женькой.
Тогда, делая отчаянный шаг, я не знала, что Карпов нагло обоснуется позади меня. Его законное место было совсем на другом ряду, но он безнаказанно пользовался тем, что не по всем предметам учителям есть дело до того, кто где сидит. И он садился за мной. И доставал ничуть не меньше, чем когда сидел впереди.
На таких уроках Оля часто менялась местами с Артёмом, чтобы всегда иметь возможность защитить меня от Жени. Однако её приоритеты менялись, и она часто старалась учиться, не отвлекаясь. Так что сидеть с Артёмом мне даже начинало нравиться – Северова становилась невыносимой, если предмет интересовал её. А интересовало её практически всё.
– Прекрати, Карпов! – в тот день я была с длинной косой, заплетённой необычным плетением. Эта коса манила Женьку, и он играл с ней карандашом уже минут пять. Резко обернулась на мальчишку, что сидел за партой позади и гневно окинула его взглядом. – Достал уже!
– Тихо! – Оля легонько толкнула меня в бок локтем. – Не мешайте мне!
– И Северова достала, – буркнула себе под нос я, вновь обернувшись на мальчишку, что смотрел на меня своими голубыми глазами, которые казались тогда ещё самыми глупыми на свете.
– Ну хватит, Ника! – взмолилась Северова. – Я же слушаю, ну!
Я безнадёжно вздохнула, и тут услышала комментарий Карпова:
– А ты, Северова, Вороне не "нукай", не запрягла!
Это прозвучало, как защита. Словно этот мальчишка заступился за меня перед моей не в меру серьёзной соседкой по парте.
И я улыбнулась. Впервые в жизни я улыбнулась Карпову. И то только потому, что точно знала: он не увидит этой улыбки.
– Ага, Карпов, влюбился всё-таки? Не можешь далеко от Нички долго сидеть? – спросила у него Оля.
Это её «ага, влюбился» было похожим на секретное словосочетание, которое обычно заставляло Женю отвернуться и на какое-то время забыть про меня.
Но не сегодня. Сегодня настроение у него было на высоте, и он так просто сдаваться не собирался.
Он снова дотянулся карандашом до моей косы и я, почувствовав это, вновь обернулась:
– Я пожалуюсь Вере Васильевне! – пригрозила я.
– А я её не боюсь! – отозвался осточертевший голос с задней парты, и я подумала, что он храбрится.
Чем могла помочь Вера Васильевна, я и сама толком не знала, но на перемене всё же подошла и пожаловалась:
– Пересадите меня! Или его! Он вообще не там должен сидеть! Но не все учителя следят, чтоб все на своих местах были! Невозможно же так!
Вера Васильевна была молодой и безумно нравилась всем детям, так что надежда на понимание у меня имелась, хоть у нас с этой женщиной и были сложные отношения.
– Так, давай по порядку: и чем же тебе не угодил Женя? – спросила учительница с интересом.
Пришлось перечислять всё, чем меня Карпов не устраивает в качестве соседа с любой стороны:
– Женя вечно ко мне пристаёт, карандашом с косой моей играет! – Я схватила косу, чтобы нервно теребить её, и сейчас это оказалось как раз кстати: я продемонстрировала её Вере Васильевне. – Я на него ругаюсь, а меня за это Северова в бок локтем тычет! А тычет она больно, потому что обижается, что мы отвлекаем. Карпов, получается, нам обеим мешает! А она отличница, ей мешать нельзя! – решила и я использовать этот козырь, раз он отлично прокатывал у Оли.