Агат Кристин: Кубок Стихий
Шрифт:
На появление слуги он никак не отреагировал, ни звуком, ни жестом, ни вздохом. Похоже, что, в тот момент его ничего не волновало, и остаток своей жизни он намеревался провести в этом кресле и в этой позе.
Сапожник был опытным малым, в своей жизни ему довелось повидать многое. Да и в этом доме он служил не первый год, прекрасно успел изучить всех его обитателей, прекрасно знал их повадки и особенно вздорный и импульсивный характер молодого хозяина. Но в этот раз он не смог определить, что на уме старшего сына дома Кристинов и от того не знал, как на это реагировать.
Решив подождать хоть каких-то действий юного господина, гном занялся своими обязанностями. Поставив поднос с ужином на столик, он поинтересовался, не желает ли господин подкрепиться.
– Что за экипаж подъехал к дому минут двадцать назад? – не отвечая на вопрос слуги и не меняя позы, спросил Агат.
– К нам на ужин изволил явиться генерал Арсен Малирдер. По личному письменному приглашению милорда Александра, – ответил мажордом, без спроса сервируя стол для хозяина. – Я сам лично это письмо и относил.
Агат неопределенно хмыкнул, а Сапожник, не уловив тона его настроения, продолжал.
– Стол в столовой зале только еще сервируют, а пока, пять минут назад, я отнес господам аперитив в кабинет милорда Александра. У них там какая-то важная беседа… Опережая ваш вопрос, мой юный господин, не имею возможности сообщить вам ни детали, ни даже сути разговора милорда и генерала, так как не сумел подслушать даже темы разговора.
Неожиданно, так, что мажордом даже вздрогнул и, чуть было вилку с ножом из рук не выронил, Агат сел в кресле ровно, закинул ногу на ногу и насмешливо посмотрел на слугу.
– Да тут большого ума не надо, – ухмыльнулся он криво, блеснув глазами. – Отец хочет законопатить меня в королевскую гвардию, которой Малирдер и командует. Он думает, что там из меня человека сделают. Вот скажи мне, – Агат приосанился в кресле, откинув челку со лба, – я похож на гвардейца?
– Для гвардейца вы ни ростом и статью не вышли, – прямо ответил Босой Сапожник, разворачивая салфетку. – Я не хочу сказать, что вы дохляк, ваша милость, девушкам есть чему в вас понравиться, но до косой сажени в плечах вам далеко. К тому же ваша фамильная взбалмошность только усугубляет дело.
– За, что тебя всегда ценил, так это за твою прямолинейность, – усмехнулся Агат, но тут же снова на смену улыбке пришел угрюмый взгляд. Отвернувшись, он в задумчивости уставился в окно.
– Рад служить, ваша милость.
Сапожник в ответ коротко поклонился и продолжил свою работу. Откровенные разговоры с хозяином – это, конечно, хорошо, но и про обязанности никто забывать не велел.
Поднявшись с кресла, Агат не спеша подошел к окну и встал возле него, заложив руки за спину. Совсем как это любит делать его отец Александр Кристин, когда принимал важные решения. Уставившись на небо, он помолчал какое-то время, мажордом ему не мешал, занимаясь своим делом.
– Я всегда плохо слушался чужих приказов, – наконец-то произнес старший отпрыск дома Кристинов. – И не собираюсь заниматься этим впредь.
– По всему выходит, что ваше мнение по этому вопросу будут спрашивать в последнюю очередь, – метко заметил мажордом. – А то и вовсе откажутся от этого бесполезного занятия.
– Вот поэтому, я и решил сбежать из дома, – твердо заявил Агат, разворачиваясь к Босому Сапожнику и пронзительно глядя на него.
– Плохая идея, ваша светлость, – довольно спокойно отнесся к этому мажордом. Признаться, он ожидал от молодого господина нечто подобное и эти слова ничуть его не удивили. – Ваш батюшка, прекрасно зная характер своего старшего сына, уже предусмотрел такую неприятность. Он распорядился усилить охрану особняка, а вас не выпускать на улицу, ни под каким предлогом.
Агат на это только задумчиво головой покачал.
– Мой отец хорошо меня знает, – проговорил он, подходя к гному, и нависая над ним, засунув руки в карманы штанов – еще одна любимая его поза. – Но и я неплохо его знаю. Именно поэтому я ожидал нечто подобное.
– Надо полагать, у вас есть какой-то план? – серьезно спросил Сапожник, оставив свое дело. Он поднял голову и смотрел на рослого хозяина снизу-вверх, при этом, не теряя достоинства. Гномы никогда не теряют достоинства, даже находясь в услужении у таких знатных особ.
– План прост – ты мне поможешь.
Мажордом ответил не сразу. Задумавшись на пару ударов сердца, он прикинул в уме все последствия этой авантюры.
– Боюсь, что мне придется отказать вам, в вашей просьбе, господин Агат, – наконец ответил Босой Сопожник. – Гнев вашего отца, страшнее вашего гнева. Не желаете ли отужинать?
Закончив приготовления, он жестом пригласил хозяина к столу. Но, Агат даже не взглянул ужин, с таким усердием сервированный на дорогом, лакированном столике. Не вынимая рук из карманов, он шагнул к слуге, нагнулся и навис над ним, как журавль над лягушкой.
– Может и так, но застенки Чертовых Рогов хуже гнева десяти Александров Кристинов. И если бывший пират не хочет помочь своему господину, то городская жандармерия с радостью узнает о твоих былых похождениях.
Не поддавшись такому беспардонному давлению, Босой Сапожник не утратил хладнокровия и не отвел взгляда, лишь спросил, чуть прищурившись:
– Откуда вы знаете о моем пиратском прошлом? Я никогда и ни с кем не разговаривал на эту тему, даже мельком не упоминал в разговорах с другими слугами.
– Знаю, – Агат выпрямился, скрестил руки на груди и многозначительно усмехнулся. – Ведь Босой сапожник – это кличка бывшего ловца удачи, промышлявшего в Борейском и Касадных морях. Закатай рукав. На предплечье обязательно найдется какая-нибудь характерная татуировка. Якорь или, к примеру, русалка.
Рукав мажордом закатывать не стал. Вместо этого он в задумчивости огладил свои пышные бакенбарды, глядя куда-то мимо хозяина. То ли в окно, то ли на стену. Наконец, он пришел к какому-то решению и, молча, кивнул своим мыслям.