Агнесс и серебряные швабы
Шрифт:
И теперь женщина с суеверным страхом взирала на чрево, напряженно гадая: даст ли ей Господь произвести на свет ребенка со светлыми волосами столь редкого оттенка? Страсть графини к мужу не остудило даже явное пренебрежение, и Берта собиралась сражаться за его сердце со всеми метрессами ветреного супруга.
А теперь юный негодник сдружился с пленной девкой. Не грозит ли это новым витком осложнений с мужем? Ведь Агнесс фон Крайц была столь красива! Не лучше, конечно, самой графини, но все знают, как мужчины любят новизну. С другой стороны, у графини появилась возможность досадить противному мальчишке, отыгравшись на его подружке.
– Знаешь,- обратилась она к Генриетте,- зачем Эрвин заходит по вечерам к девице Крайц?
Сноха только небрежно пожала плечами.
– Нет, но знаю, у кого спросить!
Вызванная перед грозные очи светлейших дам жалкая старая дева Луиза фон Крайц только растерянно захлопала ресницами.
– Агнесс,- испуганно втянула она голову в плечи, - учит мальчика грамоте!
Дамы так и замерли от изумления, не зная даже как отреагировать на это заявление.
Из четырех сыновей графа в книжной премудрости разбирался только третий сын - Гейдрих, будучи аббатом одного из монастырей Тюрингии.
– Эрвин собрался в монахи?!
– обрадовалась Берта, но все-таки удивленно спросила сноху: - Почему тогда его учит эта девчонка, а не отец Теодорих? И чему она его вообще может научить?
Генриета предложила вызвать отца Теодориха. Прибывший в дамские покои священник только руками развел.
– Я не слышал о желании юного мессира принять постриг, - промямлил он.
– Странно, что он решил взять себе ментором юную девицу. С другой стороны, если девушка читает ему Библию, в том нет греха!
Священник, конечно, не признался высокородным дамам, что шепчет про себя все знакомые молитвы, истово благодаря Создателя, что Эрвин не обратился за помощью к нему. После того, как пакостник однажды поджог на священнике рясу, отец Теодорих не мог без содрогания видеть его юркую как язычок адского пламени фигурку.
– Но ведь девица Агнесс должна была взять у вас благословение? Разве говорила она на исповеди, что учит юного мессира грамоте? Наверное, замыслила что-то недоброе!
– насела на священника Генриетта.
Отец Теодорих почувствовал себя неуютно. Он и графине хотел угодить, и побаивался старого Фрица, а уж при мысли об Эрвине...
– Да, - с запинкой сказал он, - скорее всего... но...
– Вот пусть в покаяние и посидит на хлебе и воде! Вы должны потребовать от мессира Зигфрида заключения еретички в тюрьму!
Священник сменился с лица, но сиятельные дамы с таким угрожающим видом сверлили его глазами, что он не решился им противоречить. Но когда о требовании узнал Зигфрид, то и жену, и мачеху ждал очень неприятный разговор.
– Эта девушка, - упрекал он глазами супругу и холодно улыбался мачехе, - находится под опекой отца, и только граф может принять решение относительно фройляйн Агнесс!
У Зигфрида и без того хватало хлопот: в окрестностях появился огромный волк. Зверюга так досаждал крестьянам, что нужно было срочно организовать большую охоту, а тут сварливые бабы никак не могут между собой разобраться!
Он решил поговорить с Эрвином:
– Почему тебе приспичило учиться латыни именно у этой девки?
– недовольно спросил он у мальчишки.
– Зачем тогда отец кормит свору попов? Я, например, научился читать документы и знаю, как поставить подпись. К чему тебе ещё и Библия? Собрался в монахи?
Младший брат насмешливо хмыкнул.
– Фройляйн Агнесс - красотка каких мало! Учиться чему-либо у неё очень приятно. И скучная латынь становится интереснее самых страшных сказок!
– Мне кажется, что тебе ещё рано заглядываться на красоток, - сухо заметил Зигфрид,- и ещё... раз ты такой уже взрослый! Эта девушка приглянулась нашему отцу!
Мальчишка зло глянул на брата и удалился.
Агнесс вновь бегала по поручениям раздраженной как никогда графини, даже не подозревая, что происходит за её спиной. А после ужина к ней приходил Эрвин.
Он не давал девушке ни минуты покоя: задавал сотни вопросов и сам рассказывал ей обо всем на свете. Агнесс относилась к нему внимательно - бедный заброшенный мальчик, кто ещё пожалеет его?
Она так привыкла к Эрвину, что и сама не заметила, как он прочно обосновался в её сердце, заняв место погибших братьев. Человек нуждается в любви к ближнему как в воздухе, особенно если он всю жизнь провел, руководствуясь только этим чувством.
Каждое утро после мессы, перед тем как отправиться в каминную комнату к графине, девушка любовно расчесывала серебристые волосы Эрвина, вплетая в них шелковые шнуры, следила за чистотой его ушей и шеи, заботливо чистила одежду.
Фриц только пораженно хмыкал, глядя, как преображается в щеголя его дикарь воспитанник. В отличие от доверчивой Агнесс вздорного юнца он знал гораздо лучше.
ОТЕЦ И СЫН.
Дни шли за днями, заполненные маленькими и большими хлопотами обыденной жизни большого замка.
Но это была всего лишь иллюзия мира и покоя: слишком хрупкая и поэтому бесследно исчезнувшая в тот миг, когда однажды поутру торжествующе запели трубы. Бегущая за молоком на кухню Агнесс озадаченно остановилась. В честь чего такой невероятный шум?
По двору впопыхах метались люди, как будто к городу приближался враг: все что-то тащили, убирали, несли, мели, в общем, наводили порядок. Рыцари торопливо цепляли мечи, поправляли амуницию; прислуга носилась в разных направлениях; где-то пронзительно визжал поросенок; с квохтаньем разлетались в панике куры.
– Что происходит?
– удивленно спросила она у пробегавшей мимо служанки.
– Граф!
– буркнула та на бегу.
Агнесс даже не сразу поняла, что она сказала, а когда до конца осознала... удар оказался слишком силен!