Агнесс и серебряные швабы
Шрифт:
– Не знаю!
– упрямо насупился Эрвин.
– Говори, гадёныш!
– это уже рассвирепел Фриц.
– Говори или я с тебя шкуру спущу!
Но как они не трясли упрямого мальчишку, прибегая к угрозам и награждая тумаками и затрещинами, тот держался как скала.
– Ничего не знаю!
Граф послал за розгами.
– Это бесполезно!
– шепнул на ухо племяннику обеспокоенный Фриц.
– У него задница словно из железа, и розги он уже давно воспринимает, как щекотание перышком.
Но фон Геттенберг и сам уже понимал, что поркой и угрозами от сына ничего не добьешься.
– Я думал, что ты уже достаточно взрослый, - горько вздохнул он, - и отдал тебе Вайсбау, а ты... ты не достоин такого дара. Глупый мальчишка!
Эрвин сверкнул глазами. Похоже, им, наконец-то, удалось зацепить его за живое.
– Ты дал мне Вайсбау взамен отказа от девушки! Я отказался от неё... и теперь ты забираешь своё слово назад?
Да, обстановка складывалась неоднозначная. Подвергнуть сомнению ценность своего слова фон Геттенберг не мог даже в такой сложной ситуации.
Пришлось договариваться по-другому.
– Послушай! Агнесс фон Крайц не просто красивая девушка - она наследница земель, которые имеют огромное, стратегическое значение. Для выгоды нашего дома нужно, чтобы она оставалась моей пленницей! Девицу надо вернуть во что бы то ни стало!
Эрвин задумался.
– Ты мне сам сказал: что-то дается подо что-то!
– в конце концов, сухо напомнил он.
Дядя и племянник пораженно переглянулись.
– И что ты хочешь взамен сведений о девицах фон Крайц?
– Я хочу обещанную мне ранее крепость. И ещё... отпустите со мной Фрица и не вмешивайтесь в управление Вайсбау!
Фон Геттенберг долго смотрел на младшего сына, не зная, как правильно поступить. Эрвин всегда ставил его в тупик, но как не доставал его несносный мальчишка, он не мог долго злиться на сорванца.
– Хорошо!
– холодно согласился граф.
– Надеюсь, что встав во главе Вайсбау, ты поймешь, насколько дурно сейчас поступаешь! Итак...
– Я возился с собаками, когда случайно подслушал, что девицы хотят попросить приюта в монастыре св. Афры!
У мужчин изумленно вытянулись лица.
– Что?!
– Я возился с собаками...
– Это я уже слышал! Но как... зачем? Что, черт возьми, происходит?
Эрвин фыркнул:
– Откуда я знаю, может, фройляйн хочет принять постриг?
Геттенберг даже взревел от злости:
– Чтобы Гертруда вновь протянула свои загребущие руки к моим землям? Не для того я гробил людей, осаждая Крайц, чтобы шерсть с местных овец стригли её монашки! Не выйдет! Фриц, прикажи седлать коней - выезжаем в Аугсбург!
И только гораздо позже, когда он в сопровождении отряда рыцарей уже скакал в сторону епископства, до графа неожиданно кое-что дошло.
–
– Этот прохвост нас провёл как мальчишек, - тяжело вздохнув, подтвердил Фриц,- хитрющий чертёнок! Конечно, он прекрасно понимал, что мы пошлем людей искать беглянок по всем дорогам и очень быстро выясним, куда они направились!
Отец "прохвоста" нервно рассмеялся:
– Лукав, как эдемский змей!
– А я говорил, что нужно отдать ему эту девку, а Вайсбау и без Эрвина нашлось кому управлять! Разве можно такого отчаянного мальчишку пускать на вольный выпас? Он же, чёрт знает, чего наворочает!
– Вот и присмотришь за ним! Согласись, присутствие Эрвина в Вацбурге небезопасно, прежде всего, для него самого. Мальчишка уже всех достал до колик, и кому-нибудь может прийти в голову, что мертвым ему будет спокойнее! Вот ведь... заноза! И в кого он такой?
Извечный вопрос всех родителей, ответить на который довольно просто - достаточно заглянуть в зеркало!
Граф прекрасно осознавал, что беглянки получили солидную фору, и догнать их в дороге ему вряд ли удастся, поэтому готовился к упорному противостоянию со своей благочестивой сестрицей. Та тоже была из Кауфманов, и отнять у аббатисы что-либо, попавшее в её руки, было невероятно тяжелым, в большинстве своём бесполезным делом.
А между тем, Агнесс и Луиза действительно сумели достичь стен монастыря, но всё пошло не так как предполагалось.
Монастырь святой Арфы был смешанным. Сейчас, конечно, трудно представить такое положение дел, но в двенадцатом веке подобные обители не были редкостью. Строго отделенные друг от друга в нём существовали и женщины, и мужчины, а главенствовала над всеми аббатиса Гертруда - женщина властная, строгая и решительная.
Кельи монахов, церковь, трапезная, странноприимный дом и лепрозорий окружали хорошо укрепленные стены, возле которых теснились домики жителей, принадлежавшей монастырю деревни. Здесь же располагалась и обширная рыночная площадь, предназначенная для так называемых "ярмарок после месс".
В ту эпоху значение и ярмарок, и месс в жизни людей было очень велико. Ярмарки раскидывались в непосредственной близости от церквей и монастырей, потому что в большинстве своём устраивались в связи с храмовыми празднествами в память местных мучеников. В эти дни под стенами обителей собиралось огромное количество людей, и странноприимные дома и постоялые дворы оказывались переполненными.
Вот именно в такой момент и угораздило наших героинь прибыть к монастырю св. Афры. Подобного столпотворения дамы фон Крайц ещё никогда не видели. Им показалось, что вся местность буквально кишит людьми.