Агнесс и серебряные швабы
Шрифт:
– Согласен! Нечего распускать язык, да и ноги тоже! Я только не понимаю, какое отношение к нашим семейным делам имеет фройляйн Агнесс?
– Я не хочу, чтобы обижали Агнесс! Она - моя дама сердца!
Отец тяжело вздохнул и, поманив к себе сына, доверительно усадил рядом.
– Ты уже достаточно взрослый, чтобы разговаривать с тобой на прямоту?
– с нажимом спросил он юнца.
– Так будет лучше всего!
Граф хмыкнул, со слабой улыбкой покосившись на сына. Что поделаешь, но этот озорник был его единственным слабым местом.
Он ждал его появления долгих пятнадцать
Но долгожданный малыш был всего лишь четвертым сыном, а значит, ему предстояло самому пробивать себе место в жизни. Увы, он мало что мог ему дать кроме благородной крови и серебристых локонов волос. Так уж распорядился Господь! И мальчик, очевидно, это хорошо понимал, поэтому с такой яростью утверждался в этом мире, столь суровом к младшим сыновьям.
Фон Геттенберг никогда не вёл задушевных бесед со старшими сыновьями, вполне справедливо считая, что те и так всему научатся, просто оставаясь рядом с отцом, но Эрвин... с ним ему хотелось разделить свои самые сокровенные мысли. Ведь они были столь похожи!
– Фройляйн Агнесс не может быть твоей дамой сердца, потому что по положению она гораздо ниже графского сына! Истинному фон Геттенбергу для поклонения подойдет лишь герцогиня или королева, но никак не нищая девчонка-полукровка (её матерью была простая горожанка!).
– Но она очень красива, добра и благородна!
Граф сухо хмыкнул.
– Агнесс всего лишь женщина, мой мальчик! А они созданы Богом для нас - мужчин, чтобы носить и рожать детей. Другого предназначения у них нет!
– Но в замке множество других, пригодных для этого женщин, - довольно здраво заметил Эрвин,- разве обязательно таким образом облагодетельствовать именно Агнесс? Я прошу вас отдать мне эту девушку!
– Ты просишь? Но зачем тебе она?
Сын пожал плечами.
– Мы с ней ладим!
– Он втюрился в девчонку, - наконец-то, подал голос Фриц, - ластится к ней, как котенок!
Граф внимательно осмотрел Эрвина. Ему трудно было представить своего дикого как звереныш отпрыска, ластящегося к кому-то, но раз такое всё-таки произошло нужно действовать крайне осторожно. Разговор оказался не из легких!
– Значит, мы с тобой соперники? Мне тоже нравится эта девушка!
Эрвин недоверчиво посмотрел на отца.
– Ты даже не сразу вспомнил, как её зовут! У тебя есть дама Берта и девушка-горожанка (я не помню её имени, но поговаривают, что она ждет ребенка). Ты постоянно что-то даешь моим братьям, я же у тебя прошу не земли и замки, а никому не нужную пленницу!
Фон Геттенберг перевел дыхание, задумчиво разглядывая холодные синие глаза любимца. И когда же он успел вырасти? Вроде только вчера ему протянула вопящий сверток повитуха, сразу же оглушив печальным известием о смерти Эльзы? И вот
– Эрвин, дело даже не в фройляйн Агнесс! Ты должен понять, что женщина - это нечто особенное, и порой мужчине легче отказаться от земель и замков, чем отдать её. Но твой упрек справедлив! Действительно, считая слишком маленьким, я пренебрегал твоими интересами. Хочешь крепость Вайсбау? Это стратегически важное владение!
– А Агнесс?!
– Настоящий рыцарь не торгуется, когда речь идет о любви женщины! Но если ты готов отказаться от владений ради кос рыжеволосой девчонки...
Строптивый мальчишка подскочил с места и гневно воззрился на отца.
– Почему - отказаться?
Нужно было подобрать правильные слова, а это отнюдь не просто для человека больше привыкшего сражаться, чем говорить.
– Скоро ты станешь взрослым и поймешь, что самое высшее наслаждение доступное мужчине - это выигранная битва! Что может быть лучше вида поверженного и раздавленного противника? И всё, что ты отнял у врага копьём и мечом - твоё и только твоё. Агнесс - моя добыча, потому что я пленил её, а не ты! Но если тебе так сильно нужна эта девушка, я могу её обменять на Вайсбау. Что-то дается в обмен на что-то: таковы правила, по которым живёт этот мир! Если же нечего дать взамен, тогда забери желаемое при помощи оружия или умри! Однако этот способ тебе пока не доступен. Итак?
Сын зло взглянул на отца, но фон Геттенберг терпеливо и с тайной улыбкой ждал его реакции, не сомневаясь в ответе.
– Конечно, я не откажусь от Вайсбау! Что я - сумасшедший?!
– А раз так, то предоставь Агнесс её судьбе! Впереди тебя ждёт ещё немало женщин, не менее желанных и красивых, чем фройляйн фон Крайц!
Неизвестно, что думал после этого разговора Эрвин об отце, но он больше не стал задавать вопросов об Агнесс, а кротко осведомился:
– Когда я смогу выехать в своё владение?
К такому повороту дела фон Геттенберг ещё не был готов, поэтому ответил уклончиво:
– Мы позже решим этот вопрос! А сейчас... я бы хотел отдохнуть!
Но когда малахольный мальчишка покинул спальню, выяснилось, что его воспитатель медлит уходить.
– Зачем ты отдал Эрвину Вайсбау?- недоуменно осведомился Фриц.
– Не слишком ли большой кусок для сопляка? Он и так-то не подарок! Пусть бы эта девка и дальше мыла ему уши да штопала рубашки!
Фон Геттенберг с удовлетворенным вздохом вытянулся на кровати.
– Да причём здесь пленница! Что-то подобное давно уже крутилось у меня в голове, - признался он, - мальчишке надо заняться серьезным делом! Согласись, что учиться управлять крепостью всё-таки лучше, чем тратить неуемную энергию на устройство пакостей всему семейству!
Фриц немного потоптался на месте, прежде чем удалиться восвояси.
– И всё-таки...
– в раздумье протянул он, - лучше бы ты отдал Эрвину эту девушку! Она хорошо на него влияет!
– Не хватало ещё, чтобы над этой шальной головой поработала какая-нибудь девчонка - тогда у него окончательно мозги снесет! Впрочем, он сам отказался от неё, - устало хмыкнул граф, - тем самым доказав, что уже не ребёнок!