Агония или рассвет России. Как отменить смертный приговор?
Шрифт:
Защита рынка совсем не обязательно вызывает на нем удорожание товаров. Это подтверждается на опыте производства комбайнов. В 2007 году в России по требованию российских производителей была введена и действовала комбинированная пошлина на ввоз зерноуборочных комбайнов из-за рубежа. Комбайны российского производства не подорожали. Российские комбайностроители просто стали больше производить и продавать комбайнов, отвоевывая долю рынка.
Сегодня пошлина возвращена в изначальное состояние – 5% от декларируемой стоимости комбайна. Учитывая практику занижения стоимости, эта пошлина фактически эквивалентна нулевой.
Аргументы сторонников снижения пошлин одни и те же: вступление в ВТО и рост инфляции. Чиновники сегодня эмансипировались от нас. Мы с ними живем на разных планетах.
Все эти аргументы о необходимости выравнивания конкуренции я разъяснял шести ныне действующим министрам и вице-премьерам. Возражений я не услышал. Но реальная помощь также не поступила.
Вообще, чиновники очень любят порассуждать о низком качестве производимых в России товаров, об отсталости техники, производимой в России, любят порассуждать о том, как прекрасна техника, производимая в других странах. Они отказываются понимать, что кризис случился не по вине рабочих, что кризис – это не повод убивать предприятия, а наоборот, именно во время кризиса необходимо эти предприятия поддерживать, вкладывать усилия и средства в их реконструкцию и модернизацию.
Не думаю, что здесь я должен говорить о конкретных решениях, которые правительство должно принять, то есть о конкретных видах поддержки. Они могут быть самыми разными: это и защита рынка, и экспортное кредитование, и налоговые льготы тем предприятиям, которые модернизируют производство, и субсидирование производства. Все это должно происходить на основе анализа льгот, которыми пользуются зарубежные производители. Даже в шахматах существуют миллиарды возможных ходов и комбинаций. Реальная жизнь неизмеримо богаче, а значит, у государства существуют, образно говоря, триллионы способов поддержать своего производителя. Важно иметь правильные цели и ориентиры.
В России, повторю, ориентиры Правительства – вступление в ВТО, борьба с инфляцией. В других странах основной ориентир – развитие экономики, завоевание рынков, поддержка инноваций, развитие человеческого потенциала. Наиболее успешные страны – США, Китай, страны Евросоюза – являются примерами того, как нация может являться единым экономическим кулаком, как она может эффективно координировать усилия государственных органов и бизнеса, а значит – добиваться впечатляющих результатов. Нам надо учиться этому.
Глава 6
Отдельно о сельском хозяйстве
В России существуют прекрасные условия для развития сельского хозяйства. У нас 120 млн гектаров сельхозугодий. Для сравнения: во Франции, являющейся главной аграрной державой Европейского союза, – 18,5 млн гектаров, в Японии, которая обеспечивает себя продовольствием, – 4,3 млн гектаров. Наши земли достаточно обеспечены влагой, у нас подходящий для сельского хозяйства климат, который, кстати, улучшается с точки зрения глобального потепления. У нас есть люди, которые желают трудиться на селе.
Надо только создать условия для этих людей, создать условия для того, чтобы отрасль могла эффективно и динамично развиваться.
Еще пять лет назад от государственного деятеля невозможно было услышать слова «сельское хозяйство». Делали вид, будто его нет. Иными словами, никто не верил в то, что сельское хозяйство в России имеет потенциал, что им надо заниматься. В обществе культивировался образ сельского хозяйства, как «черной дыры», где теряются огромные ресурсы, где народ спивается и вымирает. К счастью, сегодня этот подход изменился. Уже многие признают, что у России большой аграрный потенциал. Всё больше руководителей начинают реально обращать внимание на создание условий для развития села и вникать в проблемы, которые стоят перед нашей деревней.
Вся история России основана на сельском хозяйстве, соответственно, вся культура России базируется на сельском хозяйстве, и, лишившись этой отрасли, не дав ей развиться, мы не сможем стать морально здоровыми и уверенно смотреть в будущее. Развитие сельского хозяйства для нас важно и с точки зрения удержания территории, так как нам надо заселять наши огромные пространства, если мы не хотим их никому отдавать. Сельское хозяйство – это базовая отрасль, она создает спрос на многочисленные товары и услуги, и развитие этой отрасли вызывает рост всей экономики страны. Один сельский труженик дает возможность работать трем горожанам, которые должны производить для него технику, удобрения, заниматься наукой и т. д. Мы все знаем слова «Национальный Проект», знаем, что выделяются деньги – это все хорошо, и мы уже видим результаты, количество сельхозпродукции постепенно увеличивается, жизнь в деревне уже не выглядит такой мрачной, она, несомненно, улучшилась за последние несколько лет.
Но говорить о том, что село у нас здоровое, что оно вышло из кризиса, к сожалению, мы не можем. 40 млн гектаров земли из тех, что возделывались ранее, сейчас не обрабатываются (вся площадь суши, принадлежащей Германии, – 34,9 млн гектаров), они заброшены. Соответственно, безрадостно выглядят многие другие показатели.
Если вы проедете по регионам России, особенно по центральной европейской ее части, то у вас перед глазами постоянно будут стоять заброшенные поля, заросшие бурьяном, руины свинарников, силосохранилищ, мастерских. Абсурдность ситуации состоит в том, что, с одной стороны, у нас не обрабатываются миллионы гектаров, безработица свирепствует на селе, и с другой стороны – 45% продовольствия, которое страна потребляет, ввозится из-за рубежа. То есть мы покупаем за деньги продовольствие за рубежом – в Аргентине, Австралии, Новой Зеландии, США, в странах Европы, и деньги эти уходят мимо тамбовских, рязанских и смоленских крестьян.
Это происходит из-за отсутствия внятной экономической политики, в первую очередь из-за неравных условий конкуренции. Нашему фермеру говорят: «Ну вот, конкурируй, пожалуйста. Сегодня единый рынок, все открыто, Россия – часть мировой экономики». Но при этом забывают оказать ему эффективную поддержку.
Фермер, выращивающий пшеницу в Греции, ежегодно получает € 120 на гектар общей площади хозяйства, а германский животновод получает € 200 на каждое животное. Эти ставки варьируются от страны к стране, но средний уровень везде достаточно высок. Европейские хозяйства поддерживаются при обновлении парка техники. При покупке, например, комбайна германскому фермеру возмещают 25% полной стоимости, польскому – 35%. И это только отдельные из великого множества других видов дотаций. В общей сложности 40 % доходов европейских фермеров – это дотации из бюджета.
Для российского фермера дотации сегодня ничтожны. Они составляют 3% от его дохода. Как можно конкурировать, если там 40% дотаций, а здесь – 3%? Соответственно, мужик выращивает корову, приходит на рынок ее продавать, и ему говорят: «Спасибо, но твоя корова стоит на 37% дороже только что привезенной из Новой Зеландии. Мы купим новозеландскую корову». После этого мужик приходит домой, говорит, что больше коров выращивать не будет, режет скотину, пьет водку.
И поэтому наша деревня выглядит так, как выглядит.