Агония или рассвет России. Как отменить смертный приговор?
Шрифт:
Интересно сравнить цены на продовольствие на внутреннем российском рынке и на внутреннем рынке, например Евросоюза.
Из года в год цены на продовольствие в России на десятки процентов ниже, чем цены на рынке Европы. Учитывая разницу в уровнях дотаций, это означает, что, например, австрийский фермер получает в разы большее вознаграждение за свой труд, чем российский. Этим и объясняется, почему европейское сельское хозяйство развивается, получает инвестиции, а российское село – нет. И, соответственно, почему Россия ест продовольствие, произведенное за рубежом. Эту
Как исправить ситуацию? В Европе дотации – 40%, поэтому мы должны компенсировать этот фактор: либо иметь пошлину в размере 40% на ввоз продовольствия в Россию, либо выделять такие же дотации (на 40% дотировать нашего фермера), либо применять комбинированный метод.
Надо также тщательно и системно контролировать качество продовольствия, которое попадает на российский прилавок. Сегодня, когда мы приходим в магазин, у нас нет никакой уверенности, что в пакете с надписью «молоко» находится молоко и что колбаса сделана из мяса. И даже если мясо в колбасе есть, вполне вероятно, что получено оно с использованием генетически модифицированных продуктов.
Наладить такой контроль надо для того, чтобы защитить российского крестьянина. Из-за того, что страна находится в кризисе, российское село последние двадцать лет испытывало недостаток средств, а значит, в почву вносилось мало удобрений, не применялись пестициды и ядохимикаты. Продовольствие, производимое сегодня в России, является экологически более чистым, чем произведенное в других странах. Поэтому усиление контроля качества продовольствия обратит слабые стороны российского крестьянина в его преимущества, усилит его позиции на рынке.
Без создания условий равной конкуренции, не оказывая ему поддержку, бесполезно в чем-то винить нашего фермера и бесполезно требовать каких-то достижений. Фермер должен получать за свой труд адекватное вознаграждение.
Главное, в чем сегодня можно упрекнуть российского крестьянина, – это в неумении отстаивать свои права. В других странах если происходит снижение цен по какому-то виду продовольствия, то весь сектор начинает бунтовать и возмущаться. Так случилось на рынке молока в Германии. В начале 2008 года цены на молоко опустились с € 0,43 до 0,27 (до российского уровня). Снижение вызвало массу протестов и демонстраций, немецкие фермеры с лозунгами «Проще вылить молоко, чем продать!» ежедневно выливали на поля по 40 000 литров молока, и они добились повышения цен.
Когда летом 2008 года правительство Южной Кореи сняло запрет на импорт субсидированной говядины из США – 700 тысяч человек под антиамериканскими лозунгами вышли на улицы Сеула, в результате чего правительство страны ушло в отставку.
Сегодня часто можно слышать такую риторику, что цены на продовольствие растут, а это фактор, которому надо противодействовать, людям надо есть и продовольствию нельзя дорожать. Это ошибочный подход, который мешает правильно мыслить и мешает создавать условия для развития.
В Европе продовольствие стоит дороже, чем в России, и, начиная с 2006 года, дорожает более высокими темпами. Я обсуждал эту тему со многими людьми в Европе и спрашивал, беспокоит ли европейцев то, что продовольствие дорожает? Требует ли кто-то ограничить рост цен
Позитивно, что государство сегодня периодически ставит себе задачей не допускать слишком глубокого падения цен на зерно в России, поэтому проводит его закупки – так называемые зерновые интервенции. Главный недостаток этой меры состоит в том, что зерно не экспортируется, не потребляется, а (по крайней мере, так декларируется) складывается на элеваторах, то есть участвует в нормальном годовом цикле производства и потребления зерна. Оно не покидает внутреннего рынка России и учитывается участниками рынка при формировании цен, то есть продолжает «давить» на рынок.
Задача государства должна состоять в том, чтобы обеспечить реальный сбыт. Здесь основные резервы – наращивание внутреннего потребления зерна и увеличение экспорта. Внутреннее потребление зерна увеличится с развитием животноводства. Для производства одного килограмма говядины требуется скормить животным восемь килограммов зерна. Поэтому надо поддерживать российское производство мяса и птицы.
Экспорт зерна увеличится после того, как будет создан механизм, система, занимающаяся кредитованием и субсидированием экспортеров сельхозпродукции, – такие механизмы есть во всех развитых странах. Развитие транспортной инфраструктуры, завоевание зарубежных рынков потребует определенного времени и привлечения инвестиций. Здесь важно, чтобы такие меры, как запрет на экспорт зерна, пошлины на экспорт сельхозпродукции, больше не применялись.
Сегодня мы имеем рыночные отношения, социальное устройство, которое считается более передовым, современная техника и технологии гораздо более совершенны, чем те, что применялись четверть века назад. Если нам удастся привлечь на село инвестиции, мы вправе будем ожидать и роста урожая.
Допустим, правительство поддержало крестьян, отрегулировало рынок продовольствия, и сельские труженики стали получать адекватное вознаграждение, продавая результаты своего труда по ценам не ниже, чем зарубежные фермеры (то есть в среднем в два раза дороже, чем сегодня).
Каких результатов мы вправе будем от них ожидать?
Белоруссия (которую часто упрекают за неэффективное руководство) в советское время собирала 6 млн тонн зерна в год, в 2008 году собрала 10 млн тонн зерна.
В Татарстане в советское время урожай зерна в 14 центнеров с гектара считался рекордным, сегодня – 37 центнеров с гектара является там нормой. Республика в 2,3 раза превысила сбор зерна по сравнению с достижениями советского времени (в частности, сбор пшеницы возрос с 0,95 млн тонн в 1990 году до 2,15 млн тонн в 2007 году).