Агония
Шрифт:
– Черт подери, Шэнь. Где ваша обычная восточная мягкость, - выпалил госсекретарь, закрепил на ухе тонкую паутинку гарнитуры и набрал личный номер Лэйсон по интеркому.
– Что? Шэнь у вас в кабинете? Почему я ничего не знаю о его визите!
– возмутилась президент, выслушав Морисона.
– Я сам не знал о его визите, пока полчаса назад он не появился у пропускного пункта резиденции. Он приехал в страну... Не желая афишировать свой визит, - ответил госсекретарь.
– Он просит о личной встрече с вами.
– Со мной?
– президент не скрывала удивления.
– Но это не по протоколу. Что происходит, Алан?
– Мэм, - Морисон бросил быстрый взгляд на китайского министра, который сидя с безразличной улыбкой на губах делал вид, что происходящий разговор его совсем не интересует.
– Министр Шэнь утверждает будто, Китай и Россия подозревают нас в подготовке ядерного удара.
– Твою мать!
– не сдерживаясь, выругалась президент.
– Откуда они узнали?
– Мэм, я не могу это обсуждать. Министр Шэнь у меня в кабинете. Он утверждает, что у президентов России и Китая есть к вам новое предложение, и они готовы с вами встретиться в Токио, чтобы его обсудить.
– К черту их предложения!
– сорвалась на крик Лэйсон.
– Я по горло сыта их предложениями! Они враги! Понимаете, Алан - враги! На их руках жизни миллионов американцев! Никаких переговоров! "Аризона" уже запущена. Через две недели мы сотрем их в порошок, а если они дернуться я с радостью сделаю это раньше. Так этому долбанному китайцу и передайте, - рявкнула на последок президент и отключилась.
По тому как, рефлекторно дернулась голова Морисона от крика президента передаваемого динамиком гарнитуры, Шэнь понял, что реакция Лэйсон на его визит была не совсем адекватной. Он с грустью посмотрел на госсекретаря, который, избегая прямого взгляда, медленно снимал гарнитуру с уха.
– Господин министр, к сожалению, Президент Лэйсон не имеет возможности вас принять, - наконец, медленно проговорил госсекретарь, все-таки найдя в себе силы встретить взгляд китайского коллеги.
– И?
Улыбка китайца стала чуть шире, и на Морисона снова накатила волна страха.
– Боюсь, наша встреча закончена, господин министр, - госсекретарь поднялся с кресла давая понять, что гостю пора уходить.
И в этот момент погас свет...
Погас не так, как обычно гаснет освещение при отключении электричества, когда кругом мерцает полдюжины светлячков от электроники, работающей в режиме ожидания или снабженной элементами бесперебойного питания. Погас совсем. Даже сдвинутые жалюзи на окнах, обычно пропускающие немного тусклого освещения от ночного города, теперь выделялись густой чернотой, на фоне чуть более светлых стен кабинета, нехотя отдававших последние частицы накопленного за день света. Нет, темнота не была полной, но она ощущалась физически и порождала животный страх, медленно затягивая в свои жуткие объятия. Это давящее чувство усиливалось тем, что наступила полная тишина. Десятки неприметных, неразличимых в обычной обстановке звуков, создающих привычный фон в современном здании исчезли. Тишина была глубокой и давящей. Казалась что она - подруга жуткой темноты говорила: "Вот и пришел конец света. Вы этого ждали?".
Наконец тишину прорезали первые звуки. Жалобно тявкнула и тут же смолкла сирена. Через бронированные стекла с улицы послышались отрывистые крики людей и замелькали отблески от ручных фонарей, забегавшей внизу охраны. Где-то на нулевом уровне, пытаясь запуститься, надрывно закашлялся и заглох генератор. Лампы аварийного освещения робко засветились и тут же погасли, полностью проиграв короткую битву темноте. В коридоре за дверями послышалась приглушенная напряженная перебранка и неразборчивые крики.
Сбросив невольно захлестнувшее его оцепенение, Морисон как можно более уверенным голосом произнес:
– Извините, у нас последнее время случаются перебои с электричеством, - он встал, медленно, чтобы не задеть в темноте рабочий стол подошел к окну и раздвинул плотные жалюзи.
За окном, если не считать десятка лучей от фонариков, прыгающих по территории президентского комплекса, была совершенная темнота. Насколько хватало взгляда через мелкую крупку медленно оседающего снега, Санта-Фе тоже поглотил мрак. Госсекретарь уже хотел вернуться к китайскому гостю, как в стороне аэропорта полыхнуло пламя, и в небо размытый тонкой пеленой снега взметнулся огненный гриб, осветив кабинет инфернальными всполохами зловещего красного света. "Неужели война, - под бешеный стук сердца мелькнула в его голове мысль.
– Неужели они решились нанести первый удар...". Он, сжав кулаки, резко обернулся.
Дверь в кабинет открылась, и в комнату ворвался тугой луч мощного фонаря. Морисон от удара света зажмурился и рефлекторно поднял руку к глазам.
– Прошу прошения, сэр, - вошедший помощник опустил фонарь.
– У нас небольшие проблемы. В административном комплексе пропало электричество. Похоже, в городе тоже полностью прекратилась подача энергии. Вообще твориться что-то странное - не работает ни один электроприбор. Связи нет вообще. Ни мобильной, ни проводной, ни специальной, ни аварийной. Никакой. Вот только фонарик, - он покрутил в руках фонарь, заставив луч беспорядочно метаться по кабинету.
– Выясните, что происходит, - отрывисто бросил Морисон.
– И запустите ваши долбанные резервные генераторы.
– Конечно, сэр.
Помощник резко развернулся, чтобы выйти из кабинета, но госсекретарь остановил его.
– Постой, Глен. Оставь мне фонарь. И еще... Что это был за взрыв в районе аэропорта?
– Говорят, упал самолет. Мы пытаемся выяснить, ведь связи нет.
Когда помощник вышел, госсекретарь, завладев фонарем, занял свое прежнее место за журнальным столиком напротив китайского министра.
– Сейчас запустят генераторы, и я попрошу, чтобы вас проводили на пропускной пункт, - сказал он, доставая свой умерший смарт.
– Только будьте осторожны. В городе, как видите, нет света.
– Генераторы не запустят, - с пугающей уверенностью ответил Шэнь.
– В районе Санта-Фе все электроприборы вышли из строя.
– Позвоните... Ах, нет, о чем это я. Пошлите помощника к президенту и сообщите, что я могу все объяснить.
– Вы?
– в голосе Морисона чувствовались панические нотки.
– Я, - все тем же спокойным голосом ответил китаец.
– Я же говорил, что не уйду, пока не передам послание вашему президенту. А это, - он сделал в воздухе неопределенный жест рукой.
– Это - его часть.
***
Размашистыми движениями руки по сенсорному экрану Лэйсон в очередной раз прогоняла отчеты по подготовке к эвакуации воинских частей в убежища "Аризоны". Все шло по плану. Подземные города были готовы, их склады пополнены всем необходимым, подземные ядерные реакторы запущены, командиры частей проинструктированы, маршруты входа в районы ожидания утверждены. Возникла небольшая заминка с уточнением списка гражданских, которые должны были укрыться под землей, но Локарт утверждал, что к утру все будет улажено. Эвакуация должна была пройти гладко. Президент довольно улыбнулась, представляя, как наполнятся светом подземные города, как будут жить своей мирной, спокойной жизнью, в то время когда на поверхности разверзнется ядерный ад. Конечно, тех, кто погибнет наверху жалко. Но другого выбора нет. На эту жертву надо пойти, чтобы очистить и возродить великую и исключительную американскую нацию. Нацию, которая через несколько лет будет безраздельно править миром. Неплохо было бы на этой базе создать еще и новую религию или хотя бы адаптировать старую. А почему бы и нет? Американцы - благословенная богом нация, избранная им чтобы править миром, а она, Лэйсон, мать этой нации и великий пророк, освещающий ее путь. Улыбка на лице президента стала еще шире.