Аккорды сердца
Шрифт:
– А я тебе говорила, что наш учитель до сих пор к тебе неравнодушен — вот за косички и дёргает… Кстати, Миша ушла с Царёвым, - сообщает доверительно, быстро меняя тему.
– А значит, есть контакт.
– Слава всем богам… Хоть за кого-то можно быть спокойной, - выдыхаю, надеясь, что у него хватит ума не упустить её снова.
– Не говори — я аж помолилась, чтобы они переспали сегодня, и он её похитил, а ты знаешь, что даже Будда для меня ничего не значит, - тараторит, а я догадываюсь, что на радостях Тая напилась.
– Ладно, ты
– Ты тоже не влипай в неприятности.
Прощаемся, и я перемещаюсь по дому, как ниндзя, боясь разбудить чудовищ. На всякий случай всё равно заглядываю к ним, удостоверяюсь, что оба крепко спят, и только потом иду к себе, запираясь в ванной, когда стрелки часов переваливают за полночь. Этот день наконец-то закончился.
Позволяю себе ненадолго расслабиться в душе, хотя это трудно, но всё же удаётся немного отвлечься. Вода смывает напряжение, и я позволяю себе просто ни о чём не думать — мозг итак кипит от всех вопросов, которые крутятся на повторе в гудящей голове. Нужна передышка…
Возвращаюсь в комнату полностью опустошённой, горя только одним желанием — упасть на кровать, и именно это я собираюсь провернуть, когда кто-то хватает за руку, почти впечатывая в стену. Состыковка проходит на удивление мягко, потому что кое-кто позаботился, придержав мою голову и поясницу, но это все любезности на сегодня.
– Ты издеваешься?
– шиплю в бородатую морду.
– Так куда ты там меня посылала?
«Надо было связать его», - приходит запоздавшая мысль.
Как обычно недооцениваю его — алкоголь для сталкера явно допинг, а ещё он немного поспал, что придало ему сил, так что у меня, похоже, нет и мизерной возможности вырваться. Только так просто я не сдамся. Хватит.
– Где ты явно часто бываешь, - отталкиваю, а он снова врывается в моё пространство, окончательно вдавливая меня собой.
Я должна испытывать сейчас всё, что угодно, кроме этого непонятного волнения. Оно расходится по коже теплом и предвкушением чего-то запретного, пока бес в стильном свитере в очередной раз доказывает мою перед ним беспомощность.
– Не спорю, - проводит пальцами по ключице, наклоняется и трогает кожу губами, заставляя меня дрожать.
– Но от тебя это слышать очень обидно, птичка.
А мне, значит, не обидно.
– Серьёзно?
– Да, виноват, - чертит языком дорожки, доходя до края полотенца, и мне приходится собраться с силами, чтобы прижать к себе медленно сползающую ткань.
– Посчитал тебя продажной, но что бы ты думала на моём месте?
– Ничего бы не думала. Я вообще бы не думала о таком, как ты, понятно?
– Врёшь… Ты думала обо мне постоянно, - хватает мои запястья, прижимая их к стене, а сам прислоняется щекой к моей, и чистое электричество пронзает насквозь от ощущения его щетины.
От Эля всё ещё пахнет алкоголем, но я этого не замечаю. Я сама чувствую, как пьянею от одного его присутствия, и ничего не способна сделать с тем, как колотится сердце от этой близости.
–
– А у тебя пульс, - давит языком на бьющуюся жилку, а колено протискивается между ног, и мне, кажется, пора признать, что я просто неспособна с ним сражаться вообще.
– И ты мокрая, птичка. Я твой запах чую на расстоянии…
Грязный шёпот действует наркотически, и обжигающая дрожь бьёт по нервным окончаниям, рождая в голове такие картинки, что стыд опаляет щёки. Нельзя… Нельзя допускать сталкера так близко.
– Что тебе нужно в моей комнате?
Он даже не замечает моих попыток отстраниться от его прикосновений, становящихся всё откровеннее и наглее.
– Поверь, просыпаться с посторонним мужиком в одной кровати — такое себе удовольствие, хотя всякое бывало в моей жизни, - прихватывает мочку уха.
– Так что я пришёл извиниться. У меня получается?
– Уходи, - предпринимаю последнюю попытку прогнать его, но мы оба знаем, что это только слова.
В следующее мгновение его губы запечатывают мой рот, и я так погружаюсь в этот поцелуй, что замечаю, как с меня снимают полотенце в самый последний момент — когда оно уже на полу у моих ног.
– Что ты творишь вообще?
Мне дико неловко. Я никогда не представала ни перед кем полностью обнажённой, а сейчас стою распятая у стены, и животный взгляд поедает каждый оголённый участок моей ещё влажной кожи.
Эль не смотрит мне в глаза. Он больше заинтересован новыми открытиями, а я даже двинуться не могу, потому что просто не знаю, какая будет реакция у хищника, уже наверняка продумавшего своё меню.
– Не шевелись, - сипит не своим голосом, и я замираю, не зная, послушаться или всё-таки найти в себе силы для побега.
Но мне больше не дают времени на раздумья.
Эль касается пальцами моей груди, и обе вершинки становятся острыми, когда горячая волна прицельно ударяет в низ живота.
– Хочу твои соски у себя о рту, блять, - низко рычит сталкер, исполняя своё желание, пока я отчаянно торможу.
Тяжело сглатываю, а Эль уже вбирает ртом тугие горошины, помогая себя пальцами. Ласкает языком одну, скручивает розовую плоть другой, и мне остаётся только закусить собственные пальцы, чтобы в голос не застонать. Это слишком приятно и горячо, а ещё слишком откровенно.
Я должна его остановить. Должна сопротивляться, но моя кровь как будто отравлена им. Яд просочился в самые глубины, насквозь пропитав организм, и теперь пути назад нет — можно только отдать собственное тело ему на милость. А пожалеть обо всём я успею и потом, если от меня хоть что-то останется…
Сталкер спускается лёгкими поцелуями вниз по животу, выводя мою дрожь на новый уровень, и воздух звенит от нашего тяжёлого дыхания. Сердце колотится в горле, а Эль опускается на колени, целуя моё бедро, и я стону на субконтроктаве — почти не слышно, но ему хватает, чтобы впасть в какой-то транс.