Алая королева
Шрифт:
Теперь я уж точно не понимала, к чему он клонит.
— Конечно. Такова природа моей силы, Джулиан.
— Нет, прежде я думал, что ваша сила состоит в управлении, а не в вырабатывании электроэнергии, — понизив голос, сообщил мне мужчина. — Никто не умеет вырабатывать электроэнергию, Мара.
— Но это же чушь! Нимфы…
— Они властвуют над водой, которая создана не ими. Они не могут творить, повелевать тем, чего нет.
— Ну… А как насчет Кола и Мейвена? Я нигде не видела бушующее адское пламя, из которого они могли бы черпать свою силу.
Улыбнувшись, Джулиан покачал головой.
— Вы видели их браслеты?
— Они никогда с ними не расстаются.
— Браслеты искрят. Мальчикам нужен хотя бы крошечный источник пламени. Без него они были бы беззащитны. Все элементалы такие же. Они властны над металлами, водой или растениями, но не могут их создавать. Их сила не превышает тот потенциал, который уже существует вокруг них. Вы иная, Мара.
Не такие, как я. Я уникальна.
— И что из этого следует?
— Пока не могу сказать. Вы ни на кого не похожи. Вы ни красная, ни серебряная. Вы иная… Вы гораздо больше, чем кажетесь.
— Я другая, — произнесла я. — Кто я? Джулиан! Что со мной не так?
Я страстно желала, чтобы эксперименты помогли мне найти хоть какой-то ответ на мучающие меня вопросы, но вместо этого Джулиан подбрасывал все новые и новые загадки.
Вдруг мне стало трудно дышать. Глаза увлажнились, мешая четко видеть свет. Я часто-часто заморгала, стараясь скрыть мое состояние от Джулиана. Я подумала о том, что уж слишком многое на меня навалилось за последнее время: уроки, протокол, дворец, в котором я никому не могу верить, не могу быть сама собой. Я хотела расплакаться, но понимала, что не имею права.
— Все с вами в порядке. Быть другой — не плохо, — услышала я голос Джулиана, но смысл его слов не доходил до меня.
Воспоминания о доме, Гизе и Килорне затопили мое сознание.
— Мара!
Мужчина сделал шаг ко мне. Лицо его выражало доброту и обеспокоенность, но вплотную Джулиан не приблизился. Делал он это ради своей безопасности. Прикасаться ко мне было бы для него рискованно. К своему удивлению, я только сейчас заметила, что искры вновь забегали у меня по рукам, добираясь до предплечий. Еще немного, и я рисковала очутиться внутри небольшого энергетического шторма.
— Мара! Смотрите на меня! Сосредоточьтесь, Мара!
Говорил он хладнокровно, негромко. В каждом слове ученого слышалась спокойная сила.
— Обуздайте силу, Мара!
Вот только я ничего не могла обуздать. Я давно уже потеряла контроль над своими мыслями, над своим будущим, над своей силой, ставшей источником всех моих недавних проблем.
Осталось, впрочем, кое-что, на что я еще могла положиться… На быстроту моих ног…
Словно жалкая трусиха, каковой я, скорее всего, и была в ту минуту, я бросилась наутек.
В подземных коридорах никого мне навстречу не попадалось, но гнетущее ощущение от тысяч, как мне казалось, объективов камер наблюдения давило на меня невыносимым грузом. Времени у меня оставалось всего ничего, пока Лукас или, того хуже, хранители меня не обнаружат. Мне надо вдохнуть свежий воздух, увидеть небо, а не стекло над головой.
Я простояла на балконе секунд десять, прежде чем осознала, что идет дождь. Капли быстренько умыли мое лицо, смывая остатки еще недавно клокотавшего во мне гнева. Искры угасли, и я разрыдалась, залив лицо горькими слезами, которые побежали вниз тонкими ручейками. Где-то вдалеке прогремел гром. Воздух был теплым. Влажно, но не жарко. Летняя жара спала. Вскоре наступит настоящая осень. Время неуклонно убегает от меня прочь. Жизнь движется вперед, как бы сильно мне ни хотелось замедлить ее бег.
Когда сильная рука сомкнулась на моем предплечье, я едва не взвизгнула. Двое хранителей нависли надо мной. Из-под масок их взгляды сверкали. Оба они были выше меня чуть ли не вдвое. Эти бессердечные люди сейчас потащат меня обратно в тюрьму.
— Миледи, — раздался рокочущий, отнюдь не страдающий избытком уважения ко мне голос одного из хранителей.
— Отпустите.
Слово прозвучало жалко, неуверенно и едва слышно. Я с жадностью хватала ртом воздух, как едва не утонувший человек.
— Мне надо всего несколько минут. Пожалуйста…
Но я не была их госпожой. Хранители не ответили мне и не ответят.
— Вы слышали, что вам приказала моя невеста? — послышался голос.
Произнесено это было с твердостью, внутренней силой и прямо-таки королевской величественностью. Мейвен.
— Оставьте ее в покое.
Когда принц появился на балконе, я невольно почувствовала огромное облегчение. Хранители тотчас же встали по стойке смирно и покорно склонили головы.
Тот, кто держал меня за руку, ослабил хватку и произнес:
— Нам велено следить, чтобы леди Титанос придерживалась распорядка дня. Это приказ, сэр.
— В таком случае я меняю данный вам приказ, — холодно возразил ему Мейвен. — Я сам проведу леди Марину обратно к месту ее занятий.
— Слушаюсь, сэр, — одновременно ответили ему хранители, не осмелившись ослушаться принца.
Когда они удалились, грузно ступая и оставляя мокрые следы от дождевых капель, падающих с их огненных плащей, я смогла перевести дух. Я даже не заметила, как дрожат мои руки. Мне пришлось крепко-крепко сжать пальцы в кулаки, чтобы скрыть это обстоятельство. Но Мейвен из вежливости сделал вид, что ничего не заметил.
— У нас и внутри можно принять душ, — произнес он.
Я вытерла руками глаза, хотя капли дождя уже замаскировали от посторонних мои слезы. Впрочем, еще оставался шмыгающий нос и темные следы поплывшей косметики. Хорошо еще, что серебряная мазь не потекла. Она оказалась куда более стойкой, чем ее хозяйка.
— Первый осенний дождь, — стараясь сохранять невозмутимость, произнесла я. — Хотела на него посмотреть.
— Ага…
Мейвен подошел и встал рядом. Я отвернулась, желая еще некоторое время держаться в тени. Пусть не видит моего лица.