Алая Вуаль
Шрифт:
— Остальных? — Невольно мой взгляд метнулся к полкам, где среди книг и безделушек начали мелькать радужные лица. Однако сколотая чашка больше не стоит между ними. Нет, теперь она стоит на столе рядом с моим креслом и невинно поблескивает. — Я… я не понимаю. У меня сложилось четкое впечатление, что они хотят, чтобы я уехала. Почему теперь кажется, что вы хотите мне помочь?
— Вы считаете гордость недостатком или достоинством, Селия Трамбле?
Удивленная вопросом, я отрываю взгляд от чашки, которая теперь почти касается моей руки. Я отдергиваю пальцы от подлокотника, и от чая исходит
— Наверное, тоже.
— А что вы думаете о себе? Считаете ли вы себя гордой?
— Что? Н-Нет. Вовсе нет.
Хотя я никогда бы в этом не призналась, на самом деле я считаю себя совсем наоборот. А как же иначе? Только трехлетние дети боятся темноты, и даже тогда они не впадают в истерику, когда гаснут свечи. Они не разговаривают с призраками.
— Ну, тогда, — говорит Мила, — не нужно много воображения, чтобы понять, что даже у ушедших есть близкие, которых нужно защищать.
— Конечно, это так, но какое отношение все это имеет ко мне? — я сопротивляюсь желанию дико жестикулировать в сторону плавающего пепла, сосулек на камине, приглушенного серого света. — какое отношение все это имеет ко мне?
— Ну же, Селия. Все языки в нашем королевстве уже несколько недель болтают о невесте, и я бы на вашем месте не пила этот чай, — резко добавляет она.
Я испуганно моргаю и понимаю, что моя рука инстинктивно потянулась к странной маленькой чашке.
— Почему?
— Потому что это яд. — Она деликатно пожимает плечами, когда я с придушенным звуком отталкиваю чашку, проливая черную жидкость на столешницу. При соприкосновении она буквально прогрызает дерево крошечными, острыми как бритва зубами. — А вы думали, только ваше королевство затронуто этой напастью? — спрашивает Мила.
— Но я думала… извините, конечно, но поскольку все здесь уже мертвы…
Мила бросает Как Общаться С Мертвыми через всю комнату, и та больно ударяется о мои ноги. Тяжелая, реальная и тревожная.
— Пока вы находитесь в этом царстве, — серьезно говорит она, — вы принадлежите этому царству, а значит, должны быть очень осторожны. Пепел, чайник, яд — все это не так, как должно быть, а значит, наше царство больше не безопасно. Даже для Невесты.
Чайник все еще свистит с полки, подкрепляя ее слова и становясь все громче — теперь уже с криком — при каждом повороте фарфоровых ножек. Я недоверчиво смотрю на нее, пытаясь и не пытаясь сохранить ровный голос.
— О чем вы говорите? И почему вы все продолжаете называть меня невестой? Я еще незамужняя…
— Не такая уж и невеста. — Мила качает головой, и пепел оседает вокруг нее в мрачном подобии свадебной фаты. — Вы невеста, как Невеста Смерти. — Когда я недоуменно моргаю, она издаёт многострадальный вздох. — Смерть и дева? Filles a la cassette50? Да ладно, Селия, неужели ты просто пролистала эту жалкую книгу?
Мой рот возмущенно растягивается.
— Вы сказали, что я не могу узнать о загробной жизни из книги! Вы сказали, что авторы…
— Конечно, в некоторых случаях авторы могут правильно постулировать! — Она листает книгу, переходя к
Его невеста.
Коснулась Смерть.
Вы желаете смерти, мадемуазель? Или это сами мертвые взывают к вам?
Я поспешно поднимаюсь на ноги.
Это не то направление, которое я хотела бы, чтобы принял этот разговор.
— Вы не задумываетесь, почему вы можете переходить из одного царства в другое, а никто другой — нет? — Мила вскидывает руки вверх, прежде чем я успеваю ответить. — Неважно. Это неважно. Точнее, важно — вам стоит почитать побольше, — но детали не имеют отношения к этому разговору. Главное, чтобы вы нашли способ покинуть этот остров до того, как он придет за вами.
— До того, как кто придет за мной? — Полностью потеряв самообладание, я вскидываю руки, потому что снова устала, отсырела и проголодалась. Потому что каждый раз, когда я сворачиваю за угол в этом ужасном месте, я нахожу больше вопросов, чем ответов. Ведь я хотела узнать о серебре, а теперь до конца своей скоротечной жизни буду мечтать о змеях. — И на этот раз я хочу получить реальное объяснение, — сердито добавляю я, — иначе вы и все остальные эти грязные подслушиватели, — я повышаю голос, обращаясь к книжным полкам, — могут провалиться сквозь эти стены и исчезнуть из моей жизни. — Я серьезно. Я еще не знаю, как очистить пространство, но если понадобится, я найду мудреца. Я.… я зашью эти разрывы, чтобы никто из вас больше никогда не смог меня побеспокоить!
Мила несколько секунд проницательно смотрит на меня.
— Разрывы обычно заживают сами по себе.
— Я предупреждаю тебя, Мила…
— Да, ладно, хорошо, — наконец говорит она. — Если я должна это сказать… мы не знаем, что к чему. Духи не всеведущи, но мы… мы часто видим вещи, чувствуем их так, как вы не можете. — Она поднимается с кровати и подходит ближе, и ее следующие слова поднимают волосы на моей шее. — Тьма надвигается на нас, Селия. Она надвигается на всех нас, и в ее сердце находится фигура — мужчина, — поясняет она.
— Кто он? — спрашиваю я, немного задыхаясь. — Смерть?
— Конечно, нет. Я же говорила вам — Смерть редко вмешивается. — Она снова вздыхает, в ее голосе звучит разочарование, и она смахивает пепел со своих плеч. — Мужчина, о котором я говорю… мы не можем ясно видеть его сквозь завесу. Горе, кажется, скрывает его лицо.
Я выдыхаю дрожащий смех, но с облегчением.
— Тогда откуда вы знаете, что он ищет меня? Возможно, это полное недоразумение…
— Ему нужна ваша кровь, Селия.